При использовании материалов ссылка на сайт музея обязательна.

Дорогие друзья! Мы начинаем цикл публикаций материалов участников конференций музея (Всероссийской научной конференции «Горьковские  чтения», Всероссийской научной конференции «Шаляпинские чтения») разных лет. Данные статьи затрагивают актуальные вопросы горьковедения, шаляпиноведения и музееведения последнего десятилетия и представляют новый взгляд исследователей в изучении творческого наследия А.М. Горького, Ф.И. Шаляпина, выдающихся представителей культуры конца XIX — начала XX веков, а также материалы по истории и перспективам развития музеев в современном обществе.

 ОКРУЖЕНИЕ А.М. ГОРЬКОГО: П.А. РАДИМОВ.

(По материалам Литературно-мемориального музея А.М. Горького и Архива А.М.Горького)

 

Белова Людмила Борисовна,

старший научный сотрудник

Литературно-мемориальный музей А.М. Горького,

Национальный  музей Республики Татарстан,

Казань

В докладе впервые представлены материалы о П.А.Радимове, художнике и поэте, чья жизнь связана с Казанью. Творчество Радимова было высоко оценено А.М.Горьким во время осмотра экспозиции Центрального музея Татарии в августе 1928 года.  Рассматриваемые материалы будут интерпретированы в экспозиционном пространстве Литературно-мемориального музея А.М.Горького, наряду с полотнами живописца.

 

A.M. Gorky’s ambiance: P.A.Radimov

(according to the materials of funds of the A.M. Gorky Literary and Memorial Museum and Gorky’s archive)

Belova Lyudmila Borisovna,

National Museum of the Republic of Tatarstan,

A.M. Gorky Literary and Memorial Museum,

Research assistance,

Kazan

There are presented the materials about P.A.Radimov in the report. P.A.Radimov  is the poet, whose life is connected with Kazan. Radimov’s creativity was highly appreciated by A. M. Gorky during visiting of an exhibition of the Tatar Central Museum in August, 1928. The considered materials will be interpreted in exhibition space of  A. M. Gorky Literary and Memorial Museum, along with the painter’s pictures.

 

П.А.Радимов (1887-1967) – художник и поэт, за творчеством которого следил А.М. Горький, называвший его «певцом России».

В Архиве А.М. Горького в Москве хранится их переписка (одно письмо Горького и четыре письма Радимова), опубликованная в журнале «Вопросы литературы». Многие изложенные в ней факты связаны с Казанью – городом, где долго жил художник и поэт, и, конечно, знал о казанском периоде жизни Пешкова-Горького. Нами привлечены  материалы Архива П.А. Радимова, хранящиеся в фондах Литературно-мемориального музея А.М. Горького в Казани. Что-то было подарено в музей непосредственно Павлом Александровичем, но, в основном, это материалы семейного архива, которые переданы его дочерью, художницей Татьяной Павловной Радимовой, лично знавшей Горького. Неслучайно в ее  творчестве большое место заняла тема  жизни писателя. Многочисленны в коллекции казанского музея ее работы (холст, масло), запечатлевшие горьковские места Казани, Нижнего Новгорода, Тбилиси.

В Архиве Павла Радимова присутствуют не только поступления 1950-1960-х лет, но и   более поздние. Так, в  2000-е годы передала в музей несколько подаренных ей Радимовым автографов его коллега по цеху художников — Магдалина Константиновна Мавровская, жившая в Казани. Оставила воспоминания под названием «Встреча с Павлом Радимовым»  бывший преподаватель литературы  казанского художественного училища, а затем научный сотрудник Музея А.М. Горького Ю.С. Елизарова-Томус.

Творческая жизнь Радимова была связана с Казанью. В 1919 году он написал с натуры  известную городскую трущобу «Марусовку» (холст, масло)- место, где некоторое время жил Пешков-Горький. Спустя годы, он подарит ее в фондовую коллекцию музея А.М. Горького. Здесь же имеется наиболее ранний рисунок Мастера – портрет старика (его деда — ?), выполненный художником 21 июля 1906 года в Ходяйново – местечке в бывшей Рязанской губернии, где родился Павел Радимов.

Среди личных документов Павла Александровича — членский билет Союза советских писателей со сроком действия до 31 декабря 1935 года, на проездном трамвайном билете – редкое фото Радимова 1932 года.

П.А. Радимов жил в Казани более двадцати лет. С 1906 по 1911 год он учился на историко-филологическом факультете Императорского Казанского университета, затем преподавал историю искусств и литературу в Казанской художественной школе, участвовал в местных художественных выставках. В 1914 году за картину «Старый мезонин» его принимают в члены Товарищества передвижников (поручителями были И.Е. Репин и В.Д. Поленов). В этот же период выходят книги его стихов «Полевые псалмы» и «Земная риза».

П.А. Радимов становится известным поэтом, стихи которого воспевали российскую природу и жизнь простого крестьянина. Он близко сходится с поэтами В.Я. Брюсовым, С.А. Есениным, отмечает его талант Н.С. Гумилев.

В новой экспозиции Литературно-мемориального музея А.М. Горького представлены интересные рукописные материалы, среди которых послания1915-1916 годов к П.А. Радимову поэта и журналиста, яркого представителя Серебряного века, Владимира Нарбута. Вот строки одного из них: «Начну без околичностей: не хотите ли Вы со мной переписываться? Общее у нас, кажется, должно зиждиться в области поэзии. Вас я знаю по «Полевым псалмам» и стихам… Полагаю, что и Вы знакомы со мною. Впрочем, мы можем обменяться книгами…» Письмо отправлено с хутора Нарбутовка Черниговской губернии.

Поэма «Попиада» покорила многих читателей, в т. ч. А.М. Горького, назвавшего ее «интереснейшей». За пристрастие Радимова к древним гекзаметрам Горький несколько позже сравнивал поэта с Гомером. 11 июля 1930 года он писал не без юмора Н.С. Тихонову: «…нам бы хорошо Гомера завести, даже и при наличии Радимова». По определению Горького, П. Радимов относился к числу художников слова, «влюбленных в крестьянский быт». Изданная в Казани в 1922 году его книга стихов называлась «Деревня». М. Горький обратился в конце 1924 года к Л. Леонову с просьбой: «…Вы должны бы знать казанского поэта Радимова… Слышал, что Радимов выпустил новую книгу стихов, а – где? Не знаю и потому выписать не могу. Не скажете ли автору, встретясь с ним, чтоб он послал мне книжку?» Книга «Деревня» была вскоре отправлена автором в Италию со следующей дарственной надписью: «Максиму Горькому книжка о деревенском хозяйстве с искренним приветом от П. Радимова. 14 февр. 1925 г. Москва». Присланные стихи очень взволновали Горького, но не обрадовали, а скорее насторожили. Деревня в изображении Радимова вновь, как и в «Попиаде», представала как приют безмятежности и покоя. Здесь не нашли почти никакого отражения те острые социальные конфликты и трагические коллизии, которые были связаны с революцией и гражданской войной. Горький увидел в этом тревожный симптом возрождения народнической традиции идеализации русского крестьянства, тенденции, по его мнению, весьма несвоевременной и даже социально опасной. Позднее, в разгар коллективизации, писатель был убежден в том, что «высочайшей целью советского строя является уничтожение частной собственности, уничтожение моей земли, избы, семьи», другими словами, уничтожение всего того духовного и хозяйственного уклада, который воспевал Радимов. «Горький всегда относился к мелкому собственнику в деревне с большой неприязнью и недоверием. Он видел в нем жертву «власти земли», человека ограниченного, прижимистого, жадного, с узким кругозором, а потому крайне консервативного. Идея замены мелкого крестьянского хозяйства крупным коллективным чрезвычайно импонировала Горькому, хотя бы потому, что он всю жизнь ратовал за коллективное самосознание людей, преображающих землю. Не слишком разбираясь в жизни советской деревни, крайне далекий от нее, он постоянно просил редакцию журнала «Наши достижения» отмечать все факты строительства новой жизни в селе».

В первые годы советской власти Радимов возглавлял отдел изобразительного искусства при Наркомпросе, с его именем связано устройство художественных выставок в Казани. Впоследствии он явился в Москве одним из организаторов и первым председателем Ассоциации художников революционной России(1922-1932).В 1929 году на одном из заседаний состоялась его первая встреча с Горьким. Сохранилась его записка: » Алексей Максимович! Меня, Вашего соседа по заседанию, зовут – Павел Радимов. Помимо стихотворного дела, я живописец, работаю в АХРе. Когда Вас ждать на выставку АХР? Сегодня? Во вторник? П. Радимов».

Как известно, еще в 1928 году, во время приезда А.М. Горького в Казань, знакомясь с экспозицией Центрального музея Татарии, Алексей Максимович впервые увидел картины П.А. Радимова. Это полотна 1910-1920-х годов – времени, когда художник достиг уже значительных успехов в живописи. Многие поступили в хранилище городского музея от самого автора. Яркое, самобытное дарование этого, по мнению Горького, «не только поэта, но и очень талантливого живописца», покорило писателя и он пригласил его к себе для работы в Италию. Отклик на это имеется в письме Радимова к Горькому из Казани от 3 марта 1930 года: «Осенью Вы звали меня в Италию, и я охотно бы туда поехал, тем более, что там теперь гуляет мой друг Федор Богородский (ему от меня кланяйтесь!), да все неустроенные хозяйственные дела не пускают. Скорее Вы опять приедете в Москву». Передавая в этом послании привет снохе Горького, художнице, Радимов замечает о своих трудностях с приобретением в Москве красок, которых » полная недохватка, поневоле стихи запишешь, да еще длиннейшие гекзаметры, да еще ими хороших людей маять будешь!»

Описывая в этом послании свое кратковременное пребывание в Казани, когда Радимов навещал проживающую здесь свою семью, он сообщает Горькому, что деревенька Аметьево, «которую Вы, вероятно, помните и которую в своей книжке упоминает Шаляпин, …за эту четверть столетья не изменилась».

Далее говорится о коллективизации в деревне, волновавшей людей в рассматриваемый период: «Вчера меня извозчик (на розвальнях, казанский барабус), аметьевский мужик, с тревогой спрашивал (Аметьево идет в колхоз), как ему быть: записаться надо, а у него пять ягнят принесли овцы, и он не знает как поступить, я ему объяснил, что мелкий скот остается за ним, он успокоился и прибавил: «конечно, потом, как установится, хорошо будет, а пока как  бы с голоду не помереть».

Имеется в послании сведение и о недавней отправке Горькому поэмы «Обиход», герои которой «живут» в деревне «Щербаковке за пятнадцать верст от Казани».  «Мне приходилось больше учиться самоучкой», — констатировал художник и вспоминал: «Я научился писать пейзажи в дер. Щербаковке, близ Казани, на берегу Голубого озера, где была такая ясная, холодная вода… Там я прожил семь земных лет». Здесь Радимов проводил с семьей лето. «Там с этого года тоже колхоз и, вероятно, я поступил правильно, записав в свои гекзаметрические строки уходящий быт. Должно быть таково свойство эпической поэмы, она появляется тогда, когда быт кончается. По крайней мере, безусловно, так было с моей «Попиадой», о которой Вы наговорили мне много лестного».

Среди рукописных материалов, хранящихся в Казани – записные книжки П. Радимова. В одной из них (размером 13х7 см) – текст сборника стихов «Русь Подмосковная» (1949), опровергающий мнение о том, что в течение  длительного периода не появлялись его сочинения. Имеются в Архиве рукописные воспоминания, содержание которых  связано с Горьким: «Картина «Хоровод» («Хоровод в деревне Щербаковке под Казанью» – Л.Б.) написана мною в 1957 году по этюдам, какие я делал в деревне Щербаковке под Казанью. Этюд «Хоровод» я показал при встрече Максиму Горькому. Он сказал мне написать с него большую картину, а «этот» мне продать!! (Как известно, художник подарил Горькому этюд собора Василия Блаженного – Л.Б.) Совет Максима Горького я исполнил, и в 1957 году я закончил картину «Хоровод»(1960).

Имеется афиша(1920-1930-х годов?), сообщающая о выставке произведений художника в зале Ногинского филиала «Мособлхудожник».Есть фотографии более поздних лет, запечатлевшие Радимова с родными и другими лицами, сборники его стихов. Один из них – с автографом Марии Николаевне Елизаровой.

Интересны в коллекции документы 1910-1940-х годов –свидетельства событий, происходивших в стране. Письмо отца Павла Радимова, священника села Токарева, Александра Радимова от 25 июня 1912 года, адресованное земскому начальнику, повествует о вечной проблеме в России — о плохом состоянии подъездных  дорог, по которым «с возом сена немыслимо проехать, всякий раз должен воз свалиться». Имеется одно из ранних (22 августа 1913 года) посланий П.А. Радимова из того же села к невесте Марии Григорьевне Медведевой в Казань – своеобразное свидетельство его поэтической натуры. Скучая о ней, он пишет: «Милая Маруся! Картины мои не пишутся, делать ничего не могу и окончательно решил ехать в Казань 27 августа.   Право, так убийственно медленно идет время! Погода сырая, томительная. Грачи да поля, поля да грачи. … Право, Маруся, не разлюби меня, пожалуйста. Поля да грачи, грачи да поля, ты далеко – господи, Маруся, когда же я увижу тебя?» Трогательно и его письмо к матери невесты – Софье Абрамовне, в котором, наряду с сообщением о многочисленных хозяйственных предсвадебных  хлопотах, есть и такое: «Представьте, я нашел в лесу пять великолепных белых грибов!»

О положении дел в селах Токареве и Качанове (Рязанской губернии) в 1917 году, о призывах местных большевиков к захвату  частной собственности, порубке лесов и т. д. – обо всем этом можно узнать из писем родственников поэта.

Дочь Татьяна  сообщала из Казани в одном из посланий (1927 г.)  к отцу, проживавшему в Москве: » Милый папочка! Получили от тебя … деньги… Дров сожгли рублей на 60. Все праздники сидим без электричества. Водопровод караулим ночами: замерзает все время…. Отдали за 4 месяца за детей в школу, роздали долги по лавкам и купили куб дров. Наступает дровяной голод, конторы закрываются, дрова дорожают. Теперь мы опять без денег и как будет у тебя получка – присылай.»  И, несмотря на все это, в другом письме того же времени содержится просьба прислать необходимые книги. Есть тревожное сообщение другого рода: «Казанские футуристы из художественной школы… творят скандалы против вашего ахра: сделали донос от института в чека, обвиняют вас в контрреволюции… Мы теперь собираем деда вместо Москвы – в чека, а он говорит, что все возможно». Имеется письмо от Татьяны от 16 декабря 1941 года о ее нелегкой  жизни в Самарканде, куда она, будучи студенткой Московского художественного института, была спешно («в какие-то полчаса»)  эвакуирована из Москвы.

В Архиве есть воспоминания(2001г.)  современницы Радимова Юлии Сергеевны Елизаровой-Томус, в 1950-е годы преподававшей литературу в Казанском художественном училище. В беседе с Радимовым, пришедшем сюда в один из своих приездов, они говорили об улочках Казани, парке им. Горького. Узнав о желании горожан присвоить училищу имя Фешина, одобрил его. («Фешинское училище, — проговорил Радимов, — звучало бы прекрасно!»). Он интересовался содержанием уроков, говорил о тесноте здания, вспомнил другое, очень удобное для художников, построенное по проекту  архитектора Мюфке; зайдя в библиотеку и,  просмотрев  несколько старинных книг о Казанской Императорской художественной школе,… тепло прощаясь, подарил училищу свою книгу стихов «Родные просторы» с автографом».

Многие хранящиеся в музее материалы демонстрировались 29 августа-29 октября 2007 года на выставке, созданной в Литературно-мемориальном музее А.М. Горького к 120-летию со дня рождения Павла Александровича Радимова. Важной составной частью ее  были картины П.А. Радимова из коллекций Государственного музея изобразительных искусств РТ, Национального музея РТ. Выставка имела успех у посетителей.

Имеющиеся в Архиве А.М.Горького и семейном Архиве Павла Александровича Радимова материалы проливают свет на личность этого незаурядного человека, высоко ценимого Горьким, а также на историческое прошлое России. Использование некоторых из них в новой экспозиции Литературно-мемориального музея А.М. Горького обогатило ее содержание.

ОБРАЗ НАРОДНОГО ВОЖДЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ М. ГОРЬКОГО 1924 г.

Примочкина Наталья Николаевна,

ведущий научный сотрудник,

Институт мировой литературы им. А.М.Горького РАН,

доктор филологических наук,

Москва

Напряженные размышления Горького о происшедшей в России революции 1917 г., ее причинах, перспективах, национальной специфике, связанной, по мнению писателя, с особенностями русского народного характера, отразились не только в цикле статей «Несвоевременные мысли», заметках «О русском крестьянстве» и других публицистических выступлениях, но и в ряде художественных произведений начала 1920-х годов.

В книгу «Рассказы 1922-1924 годов» вошло девять произведений, но только одно из них, «Рассказ о необыкновенном», было непосредственно посвящено событиям революции и гражданской войны. На фоне советской литературы 1920-х годов о революции, отличающейся ярким романтизмом, резким делением на «красное» и «белое», изображение гражданской войны в Сибири в рассказе Горького поражает зрелостью мысли, «надклассовым», общечеловеческим подходом к этой борьбе внутри одной нации, одного народа.

Главный герой рассказа Яков Зыков — простой человек, выходец из народных низов. После долгих блужданий по России в поисках своей «правды» он приходит в ряды большевиков, становится красным партизаном, а позже и крупным советским руководителем. Главная идея, главный философский посыл Зыкова – это его убеждение в необходимости упростить жизнь, избавиться от всего «необыкновенного» в ней. Как же относится к подобной философии автор? При внимательном чтении и анализе этого сложно построенного произведения становится очевидным, что горьковская правда о жизни и революции вскрывается в нем не прямо, она не формулируется Зыковым, от лица которого ведется повествование, но обнаруживается в напряженной внутренней полемике автора со своим героем.

Зловещий отблеск бросает на образ большевика Зыкова убийство им старика-пасечника. Рассказывая об убийстве этого «рукодельного» старика, который из любви к людям внушал им «вредные», по мнению Зыкова, мысли, Горький обнажал опасную тенденцию развития революции: уничтожение того, что было особенно дорого ему в русском народе, — щедрости и доброты, душевной просветленности и неистребимой любви к людям.

В «Рассказе о необыкновенном» Горький выразил свою тревогу о том, что в ходе революции могут победить разного рода идеи упрощения жизни, отчего произойдет общее понижение культуры в России, а сама революция, растеряв по дороге свой творческий потенциал, превратится из социалистической в «казарменную». Дальнейшее развитие событий, к сожалению, оправдало многие опасения Горького. В образе Зыкова, конечно, заключена не вся правда о революции, но все же это достаточно типичная и в то же время скорее «отрицательная» фигура революционного вождя.

«Рассказ о необыкновенном» Горький написал в конце 1923 — начале 1924 г. И почти сразу после этого трагические события в России вынудили его снова вернуться к воплощению образа революционера-большевика. Получив известие о смерти В.И. Ленина, последовавшей 21 января 1924 г., Горький сразу принялся писать свои воспоминания о вожде, стремясь воссоздать живой, многогранный и противоречивый облик этого масштабного человека.

Очерк Горького о Ленине неоднократно анализировался с разных сторон в многочисленных исследованиях литературоведов и историков. Мы специально остановимся только на тех моментах, которые связывают его с другими произведениями писателя того времени о революционных вождях. Необходимо также сразу оговориться, что речь будет преимущественно идти о первой редакции очерка, которая существенно отличается от более поздней и более известной широкому читателю редакции 1930 г.

Если в первой редакции Горький попытался нарисовать сложный, противоречивый облик железного вождя революции и одновременно русского интеллигента, не чуждого человеческих чувств и эмоций, то во второй редакции писатель, видимо, задался целью создать литературный памятник великому человеку, «вдохновителю и вождю пролетариев всех стран» (20, 31)1, последовательно избавляя эту бронзовеющую на глазах фигуру от наиболее противоречивых черт характера.

Первая редакция очерка «Владимир Ленин» написана тем же методом прихотливого монтажа разрозненных, разнесенных по времени фрагментов воспоминаний, дневниковых записей, портретных характеристик и лирических авторских размышлений, каким несколько ранее были написаны знаменитые воспоминания Горького о Л.Н. Толстом, а также произведения, вошедшие в книгу «Заметки из дневника. Воспоминания» (1924). Все эти небольшие фрагменты текста, как древняя церковная мозаика, складываются в целостный образ благодаря авторскому мастерству. Этот прием, словно позаимствованный у старых мастеров, позволил Горькому создать особенно выразительные, многогранные и многокрасочные, яркие и выпуклые образы своих великих современников. При первой публикации очерка о Ленине в журнале «Русский современник» (1924. № 1) отдельные фрагменты текста были даже графически отделены друг от друга чертой. В 1930 г. Горький постарался тщательно «заделать», «загрунтовать» все «стыки» и «швы» между отдельными фрагментами этой словесной мозаичной структуры, превращая золотую мозаику в монументальную фреску.

Завязавшиеся задолго до революции дружеские отношения Горького с Лениным были сильно испорчены в период с 1917 по 1921г. Уехав из советской России за границу осенью 1921 г., Горький написал всего одно, довольно резкое и критическое письмо вождю, после чего их переписка больше не возобновлялась. Н.Н. Берберова в книге «Курсив мой» писала о тяжелом душевном состоянии писателя в первые годы его жизни за границей: «Он приехал в Европу <…> сердитый на многое, в том числе и на Ленина. И не только сердитый на то, что творилось в России в 1918 – 1921 годах, но и тяжело разрушенный виденным и пережитым»2. О своих сложных отношениях с вождем Горький откровенно написал за несколько дней до его смерти Р. Роллану: «В начале 18-го года я понял, что никакая иная власть в России невозможна и что Ленин – единственный человек, способный остановить процесс развития стихийной анархии в массах крестьян и солдат. Однако это не значит, что я вполне солидаризировался с Лениным; в течение четырех лет я спорил с ним, указывая, что его борьба против русского анархизма принимает, приняла характер борьбы против культуры. Указывал, что истребляя русскую интеллигенцию, он лишает русский народ мозга. И, несмотря на то, что я люблю этого человека, а он меня, кажется, тоже любил, моментами наши столкновения будили взаимную ненависть»3.

Внезапная и преждевременная смерть Ленина во многом примирила с ним Горького. Но не могла совсем изгладить из памяти писателя их непримиримые противоречия во взглядах на жизнь и судьбу русского народа, перспективы революции, политику и практику большевистского правления. Эта неоднозначность, двойственность в отношении Горького к личности покойного вождя не могла не отразиться на воспоминаниях о нем, написанных сразу после его смерти. Даже похвалы писателя порой звучат довольно двусмысленно и противоречиво. В самом начале очерка он, например, процитировал следующий отзыв о смерти Ленина в одной из немецких газет: «Велик, недоступен и страшен кажется Ленин даже в смерти» (Здесь и далее курсив мой. – Н.П.). А вслед за тем дал собственное впечатление от фигуры вождя, которая одновременно восхищала, удивляла и пугала его: «…он для меня один из тех праведников, один из тех чудовищных, полусказочных и неожиданных в русской истории людей воли и таланта, какими были Петр Великий, Михайло Ломоносов, Лев Толстой и прочие этого ряда. Я думаю, что такие люди возможны только в России, история и быт которой всегда напоминают мне Содом и Гоморру»4. А вот как неоднозначно, скорее отрицательно, характеризует Горький ораторское искусство Ленина, его «четкие, ясные слова»: «Они всегда напоминали мне холодный блеск железных стружек»5.

Горький не оставил без внимания такую важную черту характера Ленина как жестокость. Из первой публикации очерка цензурой была изъята фраза «Много говорили и писали о жестокости Ленина» (20, 30), которая сохранилась в тексте 1930 г. Но, хотя в первой публикации нет прямых обвинений вождя в жестокости, по сути этот тезис здесь еще более усилен и развернут: «Невозможен вождь, который – в той или иной степени – не был бы тираном. Вероятно, при Ленине перебито людей больше, чем при Уот Тайлере, Фоме Мюнцере, Гарибальди»6. Как видим, Горький не отрицает тезиса о жестокости и тиранстве вождя русской революции, но одновременно всячески подчеркивает в очерке его нечеловеческую, железную волю в достижении своих целей.

Вторая черта характера Ленина, которую замечает и выделяет автор, — это его склонность к упрощению жизни, к искусственной прямолинейности взгляда на действительность. Отметим попутно, что обе эти черты – и жестокость, и стремление к упрощению жизни — связывают образ Ленина с образом Якова Зыкова из «Рассказа о необыкновенном». В очерке неоднократно повторяется мысль о стремлении к «простоте» как основной черте характера вождя революции. «Был он прост и прям, как все, что говорилось им», — пишет Горький, а через несколько страниц передает слова самого Ильича, подтверждающие эту характеристику: «Вы говорите, что я слишком упрощаю жизнь. Что это упрощение грозит гибелью культуре, а?» «Русской массе, — утверждает Ленин, — надо показать нечто очень простое, очень доступное ее разуму. Советы и коммунизм – просто!»7. «Может быть, — признает Горький, — Ленин понимал драму бытия несколько упрощенно и считал ее слишком легко устранимой…»8

Еще больше связь Ленина с упростителем жизни Яковом Зыковым ощутима в той характеристике, которую дал вождю Горький в упомянутом выше письме Р.Роллану. «Основной недостаток Ленина, — писал он 15 января 1924 г., — это его русская, мужицкая вера в необходимость «упростить» жизнь. Он думал, что этого можно достигнуть механизацией труда и отношений между людьми. Нет сил, нет средств убедить его в том, что «упрощение» неизбежно грозит вызвать в утомленной массе русского мужика не развитие энергии и трудоспособности, а, наоборот, стремление к покою, к психической энтропии, к мертвому равновесию и культурному застою»9.

Третья черта, которую всячески подчеркивает Горький в облике и характере Ленина, это его «русскость», что отнюдь не являлось для писателя однозначно положительной характеристикой человека. В конце очерка Горький, например, утверждал: «И был он насквозь русский человек с «хитрецой» Василия Шуйского, с железной волей протопопа Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого»10.

В первой редакции очерка «Владимир Ленин», написанной под непосредственным впечатлением от смерти вождя, Горький сравнивал его со своим любимым героем Данко. «Для меня Ленин, — писал он, — герой легенды, человек, который вырвал из груди своей горящее сердце, чтоб огнем его осветить людям путь от позорного хаоса современности, из гнилого, кровавого болота душной, разлагающейся «государственности»»11. Однако через несколько месяцев после этого, в том же 1924 г., Горький создал символический рассказ-притчу «Проводник», в котором продолжил художественное осмысление фигуры народного вождя и его роли в судьбе России, создав образ, по сути, противоположный герою своей ранней романтической легенды.

В очерке о Ленине писатель особо выделяет «мужицкие» черты характера Ильича: его «простоту», талантливость, хитрость, силу. Но в комплекс этих национальных черт входили и безответственность, недальновидность. За эти качества характера, присущие Ленину как носителю русского национального менталитета, Горький многократно критиковал его в своей публицистике революционного времени, в частности, в цикле статей «Несвоевременные мысли». Эти же качества становятся определяющими и в образе «знающего старика Петра» в рассказе «Проводник».

Символично уже само название рассказа «Проводник». В тексте слово «проводник» иногда заменяется еще более сильным определением роли главного героя: «путеводитель». Как бы отталкиваясь от своего раннего произведения о Данко, который, жертвуя собой, выводит людей из темного губительного леса на дорогу к свету, к свободе, Горький создает теперь образ проводника, который, напротив, не зная дороги, заводит своих спутников в непроходимую лесную чащу.

Второй, символический план этого на первый взгляд простенького, всего в несколько страничек, повествования задан автором-рассказчиком в самом его начале: «Все наиболее сложные вопросы цивилизации и культуры мы с доктором окончательно решили еще вчера, установив, что пытливый разум человека развяжет все узлы и петли социальной путаницы, разрешит все загадки бытия и, освободив людей из хаоса несчастий, из тьмы недоумений, сделает их богоподобными» (18, 7). Этот панегирик человеческому разуму можно было бы принять за чистую монету, тем более, что в нем повторяются многие самые любимые идеи Горького-художника и публициста, если бы не его явно иронический тон и, главное, если бы не тот факт, что мысли этого высказывания успешно опровергаются всем дальнейшим развитием сюжета.

В основу рассказа легли автобиографические события, связанные с «хождением» молодого Горького «по Руси». Автор вспоминает в нем свой давний пеший поход с доктором Полтановым (в рассказе — Полкановым) в Муром. Сначала путешественники шли по берегу Оки, но затем решили сократить путь и идти через заповедный Муромский лес. Чтобы не заблудиться, они наняли в ближайшей деревне «знающего» проводника, мужика Петра. После долгих и мучительных блужданий по лесным тропам выяснилось, что проводник завел путешественников в непроходимую чащу. В конце концов он вынужден был признаться, что на самом деле дороги из леса не знает. Беда же заключалась в том, что местные власти и деревенские жители почему-то уверовали в талант Петра и неизменно посылали его в лес проводником людей. «Довели до того, — жаловался «путеводитель» Петр своим спутникам в конце рассказа, — что я сам обманулся, поверил, будто действительно знаю я лес. Иду храбро, а войду и вижу: ничего я не знаю. А сказать людям, что не знаю, — совестно» (18, 12).

Разумеется, мы далеки от прямолинейного толкования этого символического рассказа как политической притчи, политической аналогии, но все же нельзя не учесть, что Горький, сильно разочарованный кровопролитными событиями русской революции, в начале 1920-х годов постоянно обращался своей художественной мыслью к пережитому. И в этом контексте проводник Петр, не знавший дороги и безответственно заведший людей в непроходимую чащу, невольно вызывает в памяти другого «путеводителя» русского народа, революционного вождя, который в 1917 г. призывал своих единомышленников, не думая о последствиях, незамедлительно «ввязаться в драку».

Сам писатель никогда не рассматривал «Рассказ о необыкновенном», очерк «Владимир Ленин» и рассказ «Проводник» как некий цикл. Однако глубинная связь между этими произведениями просматривается достаточно ясно. Все три написаны в год смерти Ленина. И главное, что их объединяет – это общая тема: раскрытие характера народного вождя и его роли в истории России и революции.

Примечания

1.​ Горький М. Полн. собр. соч. Художественные произведения: В 25 т. М., 1968 – 1976. Здесь и далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы в скобках.

2.​ Берберова Н. Курсив мой: Автобиография. М., 1996. С. 226.

3.​ Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. Т. 14. М., 2009. С. 287.

4.​ Русский современник. 1924. Кн. 1. С. 229.

5.​ Там же. С. 239.

6.​ Там же. С. 230.

7.​ Там же. С. 236.

8.​ Там же. С. 234.

9.​ Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. Т. 14. М., 2009. С. 287.

10.​ Русский современник. 1924. Кн. 1. С. 244.

11.​ Там же. С. 229.

БУДДИСТСКИЕ МОТИВЫ В ПЬЕСЕ М. ГОРЬКОГО «НА ДНЕ» (К ВОПРОСУ НАЦИОНАЛЬНОГО И ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОГО)

Шуган Ольга Владимировна,

старший научный сотрудник,

отдел изучения и издания творчества А.М. Горького,

Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН,

кандидат филологических наук

Москва

«Реставрацию» буддизма, близкого мироощущению человека Серебряного века, осуществило в конце 19 в. теософское общество. К буддизму и мистицизму обращались Е. Блаватская, Владимир Соловьев, Лев Толстой, Д. Мережковский и З. Гиппиус, А. Белый и М. Волошин. Горький познакомился с буддологической литературой в последнее десятилетие 19 в.1– именно в это время Н.И. Герасимовым были переведены буддийские каноны. Новая волна интереса к этой религии началась у писателя под влиянием Л. Толстого в конце 1901 — начале 1902 г., во время встреч и бесед в Крыму. Толстому принадлежит большая роль в популяризации философии Востока, причем в своей публицистике он сближал учение Будды и Христа, об этом пишет в своих воспоминаниях и Горький2. Изучение буддийской философии шло параллельно с началом работы над пьесой «На дне» (конец 1901 г.), что повлияло на идейно-тематическое содержание драмы и нашло конкретное выражение в образе Луки3.

В религиозно-философской мысли было отмечено свойственное буддизму обожествление человека, превращение его в высшее существо. Поскольку буддизм – это религия без бога, то атеизм вел к антропотеизму. «В буддизме вырабатывалась мысль, — писал архиепископ Хрисанф, — <…> что если общее живет только в частном, и если сознательная жизнь божества проявляется только в человеке, — то человек и есть высшее существо мира, он и есть божество <…>На месте человеческого ничтожества, вдруг и незаметно в буддизме выросло величие человека. На место божества стал сам человек, возвысившийся над всеми прежними богами»4. Идея сверхчеловека, высказанная Ницше, также родилась из буддизма.

В работе «Оправдание добра» (1899) В.С. Соловьев писал, что буддизму принадлежит первый шаг на пути к нравственному совершенствованию, который начинается с неудовлетворенности ограниченною и недостойною действительностью и необходимостью отречения от нее. Кроме того, в буддизме «впервые личность человеческая стала цениться не как член рода, касты, <…> а как носитель высшего сознания, как существо, способное пробудиться от обманов житейского сна, освободиться от цепей причинности». И в этом смысле «буддийская религия знаменует в истории <…> открытие новой стадии — всечеловеческой, или универсальной»5.

Горький воспринимал буддизм, как и многие в его время, через призму западноевропейской философии: с трудами Ницше и Шопенгауэра, трактующими буддизм, он познакомился еще раньше, чем с самим учением Будды. Кроме того, большое влияние оказали на него труды архиепископа Хрисанфа, В.С. Соловьева, Л.Н. Толстого, занимавшимися сравнительным изучением христианства и буддизма. Горький был далек от того, чтобы искать на Востоке мистические откровения, становится адептом теософской доктрины или учения о непротивлении злу Л. Толстого. Как человекопоклоннику Горькому в буддизме были дороги тезис о величии человека, идея неприятия действительности, возможность нравственного усовершенствования и поиски счастья. С другой стороны, писатель разделял востокобоязнь и идею панмонголизма В.С. Соловьева, ему была чужда философия пессимизма, фатализма, пассивности, присущая религии Востока.

Эти идеи нашли свое выражение в пьесе «На дне» (1902), рассказывающей о людях, поставленных на грань выживания. В контексте исканий Серебряного века пьеса была воспринята как произведение философское и даже символистское, так как она не укладывалась в рамки сцен из жизни ночлежников. И. Анненский увидел в «На дне» «мистическую реальность»: неуловимость контуров, загадочность масок, внутреннее несоответствие героев их положению6.Восток, и конкретно, буддизм в пьесе нашел отражение в идее отречения от ужасной действительности, настроении апатии, нравственном фатализме, отрицании воли к жизни, полном равнодушии и презрении к себе и собственной судьбе. Вместе с тем Горький высказывает в пьесе свойственную буддизму идею перерождения и самосовершенствования, обожествления человека. Из буддизма писатель почерпнул учение о призрачности реального мира «Майи» и о способах постижения скрытого «вечного истинного бытия».

С самого первого действия пьесы Горький погружает зрителей в «подвал, похожий на пещеру»,где торжествует мир Сансары, беспросветного ужаса, жестокости, туда, где присутствуют все грехи: брань, насилие, драки, пьянство, проституция, карты, воровство и т.д. В начале пьесы герои ругаются, впадают в мрачный цинизм, с болью вспоминают о прошлом, страдают от своего положения, не случайно их диалоги Г. Гачев сравнивал с разговорами в Царстве мертвых7.Согласно учению Будды, видимый окружающий мир есть призрак, есть лишь покрывало Майи, наброшенное на мир. Не происходит ли то же самое в пьесе «На дне», где лживая действительность («тьма низких истин») соседствует с «возвышающим обманом»? Карточным аферам, подделке мехов, изменам, воровству и проституции противостоят в пьесе «чистая любовь» Насти к Раулю и Гастону, бесплатная лечебница для алкоголиков, «Праведная земля», а также Сибирь как метафора новой честной жизни Пепла.

Несоответствие положения героев их внутреннему состоянию породило в пьесе «мистическую реальность», которую подметил И. Анненский. «Шулер, побитый за нечистую игру и одурманенный водкой, страстно, хотя и с надрывом, говорит об истинах, которые волнуют лучшие умы человечества. Старик, которого в жизни только мяли, выносит из своих тисков незлобивость и свежесть. Двадцатилетняя девушка, которая не видела в жизни ничего, кроме грязи и ужаса, сберегает сердце каким-то лилейно чистым и детски свободным. А Пепел, этот профессиональный вор, дитя острога и в то же время такой нервный, как женщина, стыдливый и даже мечтательный»8. Если продолжить этот ряд, можно упомянуть проститутку Настю, мечтающую принести себя в жертву влюбленному в нее студенту, Барона, который при всей своей высокомерности, жалок и глуп и др. «… Эта жизнь, мыслимая поэтом как грязный налет на свободной человеческой душе, придает реализму Горького особо фантастический, а с другой стороны, удивительно русский колорит», — писал Анненский9. Мечтая осчастливить человечество, Горький отвергает «тьму низких истин», т.е. все приметы реальной жизни — кареты, «пачпорт», документы (или «бумажки»), «карты и планы», и даже слова, потому что они не несут в себе смысла.

Еще одна подмена, незаметно совершаемая Горьким – зеркальное отображение «верха» и «низа». Так же, как иллюзорна грань между правдой и вымыслом, так же тонка перегородка, ведущая снизу вверх и наоборот. Отвергнутые люди становятся отвергающими. Гибель и разрушение семьи Костылевых говорит о непрочности мира «верха». По меткому наблюдению И.К. Кузьмичева, «в пьесе “На дне” все происходит как бы наоборот и наперекор установившимся порядкам: хозяева оказались в полной зависимости от своих квартирантов, причем не только материальной, но и духовной10.

Возможно ли вырваться из мира Сансары, пробудиться от обмана «житейского сна»? Постичь скрытый истинный мир, настоящую реальность, можно, согласно учению Будды, путем просветления. Горький разделяет веру Луки о том, что существует то, «во что веришь». Гнилые ниточки рвутся, уезжают кареты, пропадают документы – все это уходит в небытие, а «Праведная земля» — Беловодье и Опоньское царство стоят столетиями во всей своей божественной красоте и величии, поскольку в них выстрадана вековечная мечта русского человека о царстве справедливости и счастья. Прозрение у буддистов достигается погружением в нирвану, а в пьесе «На дне» буддистская нирвана названа «золотым сном» из стихотворения Беранже

— Человек, если к правде святой / Мир дороги найти не сумеет, / Честь безумцу, который навеет / Человечеству сон золотой.

Одна из четырех святых истин, высказанных Буддой — это истина о том, что желания есть источник страданий, и прекращение желаний, соответственно, ведет к уничтожению страданий. В пьесе один за другим желающие и страдающие герои терпят фиаско: (Актер, Пепел, Наташа). В противовес этим желающим, живым героям, в пьесе показаны те, кто достиг свободы от каких-либо целей. Это Сатин, Бубнов и Лука. По мнению Г. Гачева, они уже пребывают в нирване. В образе Алешки Горький показывает вывернутое наизнанку желание. Г. Гачев справедливо усматривал в его речах горящее острое желание. «“Не хочу!” как крик уже есть могучее и страстное: “Хочу!”», — замечает исследователь11.

Можно ли сделать людей счастливыми? Основная теория буддизма заключается в утверждении, что причина счастья — в том, чтобы творить добро другим. Идея гуманизма и сострадания привносится в пьесе с появлением просветленного мудреца Луки, пришедшего «на дно» из горизонтального измерения – он человек дороги, странник, отмеривший за свою жизнь сотни миль по дорогам России. Милосердие, доброта, проявляемое по отношению к умирающей Анне, к запутавшемуся Пеплу, спившемуся Актеру, к Наташе и Насте, говорит о том, что в каждом человеке он усматривает Божью искру. В воспоминаниях Горький признался, что хотел изобразить в Луке проповедника толстовского типа, однако не сумел сделать его таким12. «Лука есть проекция философского спора Горького с Львом Толстым периода 900-х годов, и один из первых в творчестве Горького случаев превращения идеи в персонаж, в фактуру художественного текста»13, — высказывает предположение Е.Р.Матевосян. В мыслях и словах Луки Е.Р. Матевосян справедливо усматривает рецепцию взглядов Л. Толстого. В его притчах угадывается толстовская идея, которая родилась не без влияния буддизма, — о «непротивлении злу насилием». Лука, как и Будда, никому не навязывает свой путь, он только указывает на него и дает каждому свой рецепт счастья, причем делает это в восточном стиле, его проповеди принимают форму иносказаний, притч, сравнений и подобий. Очень интересно, в буддистском ключе, проанализировал образ Луки А. Амфитеатров. «Для Луки мир – «зыбкое волевое представление, — писал критик. – Мировая Майя пляшет и веет своим покрывалом: Лука из тех, кто воображает, что, если Майя пляшет худо, спотыкается, сбилась с ноги, то во власти человека, который видит Майю во сне, научить ее лучшей пляске. Он примирился с идеей, что “праведной земли” нет на свете, но уверен, что можно выработать человеческими усилиями землю, много лучшую, чем она есть»14.

В отличие от буддистов, достигающих нирваны путем уничтожения воли, умерщвления личности, Горький заставляет своих героев пробуждать ее. В 3-м действии брожение воль приводит к столкновению и заканчивается убийством. Вместо буддийского угасания в пьесе мы видим бунт против мира несправедливости и зла, который заставляет соотнести пьесу с идеями Ницше.

Пробуждение сознания и взрыв стал возможен благодаря вмешательству Луки. «Кислота», которой подействовал странник на обитателей «дна», обнажила суть личности каждого, вселила в них гордость и чувство собственного достоинства. «Ошеломляющим логическим ходом» Горький показал, «что эти люди испытывают истинное счастье и веселье жизни, что они чувствуют в себе присутствие Человека, горды и не променяют своё состояние на рабство у корыстных целей и интересов»15, — писал Г. Гачев. Отвергнув презренный мир «верха», перейдя в какое-то новое измерение, исполненные верой, внутренне свободные, люди начинают перерождаться. Настя из забитой жертвы превращается в Мефистофеля в юбке, скупой Барон являет своим сожителям чудеса щедрости, Бубнов, угощая всех ночлежников, реализует мечту о бесплатном трактире для бедных, наконец, Сатин высказывает идею о сверхчеловеке.

Уловив в калейдоскопе идей Серебряного века интерес к восточным учениям, Горький использовал в пьесе буддистские темы и мотивы. Устами своих героев он отрекся от недостойной действительности и показал возможность «вечного истинного бытия». Не будучи мистиком или эзотериком, писатель по-своему выразил идею пересоздания реальности, мечту о несуществующем, или веру в обман — черты, которые С.И. Сухих определял как «комплекс Луки»1.«“Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман”… Отвращение к оскорбительной повседневности, вера в идеальное, прекрасное, возвышенное, которое всегда где-то впереди или в стороне от ненавистной реальности, жалость к человеку, к людям – и запутаннейшие отношения факта и вымысла, правды и лжи – вот основные составляющие горьковского “комплекса Луки”», — писал исследователь2. Идеи призрачности зримого мира, так сказать, «размывание» реальности, ее подмена, учение о цепи перерождений, наконец, тезис о могуществе человека, существующие в буддизме, оказались созвучны глубинным основам мировоззрения Горького.

Пьесой «На дне» Горький подвел итог босяцкой теме, расчистил путь для своего «сверхчеловека», проложил мостик к идее коллективизма и социального романтизма, которая реализуется в творчестве 1900-х годов — романе «Мать», пьесе «Враги», рассказах и повестях.

  • 1 Вишневская Н.А. Индологические книги в личной библиотеке М.Горького // Горький и литературы зарубежного востока. М.: Наука, 1968. С. 295-303.
  • 2 Горький А.М. Полн. собр. соч.: В 25 т. Сочинения. Т. 16. С. 262.
  • 3 Матевосян Е.Р. Философский подтекст образа старца Луки в пьесе Горького «На дне» // М.Горький и современность: интеграция в культурное пространство. Казань: Изд-во Каз. Гос. ун-та культуры и искусств, 2013. С. 130.
  • 4 Хрисанф. Религии древнего мира в их отношении к христианству. Т. 1-3. СПб., 1873-1878. Т. 1. С. 409-410, 437.
  • 5 Соловьев В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. 2-е изд. Т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 314.
  • 6 Анненский И. Драма на дне // Анненский И. Книги отражений. М: Наука, 1979. С. 72.
  • 7 Гачев Г.Д. Человек против правды в пьесе «На дне» // Неизвестный Горький. Горький и его эпоха. Материалы и исследования. Вып. 3. М.: Наследие, 1994. С. 261.
  • 8 Анненский И. Драма на дне // Анненский И. Книги отражений. М: Наука, 1979. С. 72.
  • 9 Там же.
  • 10 Кузьмичев И.К. «На дне» М. Горького: Судьба пьесы в жизни, на сцене и в критике. Горький, 1981. С. 143.
  • 11 Гачев Г.Д. Человек против правды в пьесе «На дне» // Неизвестный Горький. Горький и его эпоха. Материалы и исследования. Вып. 3. М.: Наследие, 1994. С. 250.
  • 12 Горький А.М. Полн. собр. соч.: В 25 т. Сочинения. Т. 16. С. 293.
  • 13 Матевосян Е.Р. Философский подтекст образа старца Луки в пьесе Горького «На дне» // М.Горький и современность: интеграция в культурное пространство. Казань: Изд-во Каз. Гос. ун-та культуры и искусств, 2013. С. 130.
  • 14 Амфитеатров А.В. «На дне» // Амфитеатров А.В. Литературный альбом. 2-е изд., СПб, 1907. С. 49.
  • 15 Гачев Г.Д. Человек против правды в пьесе «На дне» // Неизвестный Горький. Горький и его эпоха. Материалы и исследования. Вып. 3. М.: Наследие, 1994.С. 234.
  • 1 Сухих С.И. Заблуждение и прозрение Максима Горького. Н.Новгород: Изд-во «Нижний Новгород», 1992. С.72.
  • 2 Там же.

«НИЧТО НЕ ОБЪЕДИНЯЕТ ЛЮДЕЙ ТАК ГЛУБОКО, КАК ИСКУССТВО…»1 «NACHTASIL» И «НА ДНЕ» — НЕМЕЦКОЕ ПРОЧТЕНИЕ РУССКОЙ ДРАМЫ.

Демкина Светлана Михайловна,

заведующая,

Музей А.М.Горького,

Институт мировой литературы РАН имени А.М.Горького,

кандидат филологических наук

Москва

2015 г.

Двадцатое столетие М. Горький встретил «превосходно», с верой, что «новый век — воистину будет веком духовного обновления»2. Горьковское ощущение нового времени оказалось созвучным настроениям передовой Европы.

Интерес к творчеству Горького был столь велик, что премьеры его пьес в России и Германии проходили практически одновременно. «Мещан» в первый раз показал МХТ 26 марта 1902 г. на гастролях в С. Петербурге, в том же году успел и берлинский «Лессинг-театр», а в январе 1903 г. драму поставили в Мюнхене. Для казенных «императорских» театров России пьеса оставалась под цензурным запретом до 1917 г. В московском Музее А.М. Горького хранятся материалы, свидетельствующие, что редкое десятилетие — предвоенное и военное — обходилось без «Мещан» на немецкой сцене.

Успех «На дне», второй пьесы Горького, «стал мировым; для искусства Художественного театра этот спектакль после чеховских — один из самых показательных»3, — вспоминал Вл.И. Немирович-Данченко. Автор видел в этом заслугу Московского Художественного: «Успех пьесы исключительный, я ничего подобного не ожидал. И — знаете — кроме этого удивительного театра — нигде эта пьеса не будет иметь успеха»4. Но тут Горький ошибся. Пьеса прижилась и в России, и в зарубежных театрах.

Немецкий театр первым обратился к горьковской драматургии. С разрешением пьесы «На дне» на родине возникали трудности: ее ставили с цензурными купюрами и специальными согласованиями. Немецких режиссеров эти обстоятельства, репутация пьесы и ее автора скорее привлекали.

Атмосфера Германии тех лет была так же насыщена революционными ожиданиями, как и в России. Европейскую культуру сближали поиски новых форм сценического процесса, начиная с драматургического материала через современное прочтение к экспериментальной подаче текста публике. Интерес к «На дне» Макса Рейнгардта и Рихарда Валлентина, представивших зрителю в берлинском KleinesTheater 10/23 января 1903 г. Nachtasil («Ночлежку»), вполне понятен. Автор «На дне» был уверен в особой общности с немецкими коллегами: «Ничто не объединяет людей так глубоко, как искусство, так да здравствует же искусство и те, что служат ему, не страшась изображать суровую правду жизни такой, какова она есть!»5 Вызывающий натурализм и яркая театральность Валлентина удачно совпали с новаторскими идеями Рейнгардта. Успех «Ночлежки» в Берлине не уступал московскому. Если в постановке МХТ только один из режиссеров — Станиславский — был на сцене (Немирович-Данченко вышел в костюме босяка для шутливого снимка), то в Малом берлинском театре роли исполнили оба постановщика. Публика с восторгом приняла Сатина — Р. Валлентина и Луку – М. Рейнгардта.

Современные зрители могут оценить немецких босяков по материалам Музея А.М.Горького ИМЛИ РАН. С историей пьесы «На дне» — «Nahtasyl» («Ночлежка») связан самый значительный массив театрального хранения «Горький и немецкий театр».

С первой немецкой постановкой «На дне» знакомит серия фотографий Отто Беккера и Мааса на фирменных паспарту: 1903, янв., кон …. февр. Берлин. Спектакль KleinesTheater «Ночлежка» («Nahtasyl»), по пьесе М.Горького «На дне». Режиссеры М. Рейнгардт, Р. Валлентин. Перевод А.К. Шольца. На оборотах чернилами надписи рукой К.П. Пятницкого. На снимках, поступивших в 1937 г.: Ганс Вассерман – Барон; ЭмануэльРейхер – Актер;Альфред Кюне – Татарин; Адольф Эдгар Лихо – Клещ; Иозеф Дилл — Медведев. К этой же постановке относится серия фотографий Цандера и Лабиша на фирменных паспарту (Берлин). На обороте всех снимков, попавших в Музей в 1937 г. из архива семьи Р. Валлентина, карандашом, возможно, рукой дарителя: «Gorkij «Nahtasyl»» UraufführungBerlin 23, 1.03. KleinesTheaterRegil: RichardVallentin. Rollensiehe. Regiebuch. Здесь можно увидеть декорации всех пяти актов пьесы.

Труппа немецкого театра стремилась к достоверности. 8 декабря 1902 г. на бланке KleinesTheater Горький получил письмо с приглашением на премьеру и просьбой прислать в Берлин «все возможное для наилучшей внешней обстановки», «личные указания и советы»6. Сначала в Берлине получили снимки постановки Художественного театра, но попросили настоящих, а «не искусственных, театральных»7 босяков. Горький отправил в Берлин свою фотографию 1900 г. (о ней тоже шла речь) и фотогалерею «Типы босяков с берегов Волги», «Типы странников», «Татарин-торговец» и др.

Эти работы, ставшие еще во времена экскурсий художественников на Хитровку«пособием» по гриму и костюмам, в основном были выполнены хорошим знакомым писателя – одним из основоположников русской фотографической школы и мастером публицистического репортажа М.П. Дмитриевым. Немецким коллегам все присланное помогло, получился и оказавшийся самым трудным образ Луки.

Горький в письме М. Рейнгардту благодарил труппу «за исполнение … пьесы», отметив, как «близко Вы и группа Ваша подошли в изображении типов и сцен моей пьесы к русской действительности»8. Особую благодарность заслужил «немецкий» Сатин. Автор подарил ему свою фотографию с дарственной надписью: «Талантливому исполнителю роли «Сатина«въ пьесе «На дне« Господину РихардъВалентинъ М. Горькiй». В музейной коллекции есть снимки создателей спектакля. Это фотография 1903 г. Макса Рейнгардта (40 х 28; поступление 1937 г.), благодарившего в письме автора «На дне» «за предоставление нашему театру Вашего потрясающего жизненной правдой творения <…> Чтение его произвело на нас трогательное, но при том и возвышающее впечатление»9. Драматургия Горького оказалась близка режиссеру-новатору, и позднее в основанном им Берлинском театре Рейнгардт ставил пьесу «Последние» (1910), инсценировал рассказы «Макар Чудра», «Хан и его сын». Их переписка продолжалась с 1902 по 1928 гг. (известно 2 письма Горького Рейнгардту и 6 писем Рейнгардта Горькому). Как и Горький (1918, 1923, 1928, 1931 и 1933), Рейнгардт впоследствии номинировался на Нобелевскую премию (1932).

Хранится в коллекции Музея и фотография Рихарда Валлентина (1903…1904. Берлин. Поступление 1959 г.), подаренная Музею Максимом Валлентином — сыном режиссера. Актер по образованию, он выступал в театрах Берлина и Цюриха. В 1933 г. Максим уехал в Советский Союз, где изучал систему Станиславского. Вернувшись после войны на родину, он создал первый театральный институт в Веймаре, в котором преподавали по Станиславскому. Из первого выпуска института в 1950 г. Максим Валлентин организовал студию «Молодой ансамбль», позднее преобразованную в Театр им. Максима Горького (Берлин).

Как и коллеги из Московского Художественного, немецкий Малый театр выпустил живописную серию открыток со сценами спектакля. Открытки прекрасного качества позволяют составить впечатление о режиссерских решениях, художественных находках и актерской игре. Вот Васька Пепел – руки в карманах, с вызывающим пренебрежением слушает Василису; справа лежит умирающая Анна; с печки за происходящим внимательно наблюдает Лука. На другой открытке Лука утешает бедную женщину, а рядом с азартом «режутся» в карты «соседи» по подвалу. Эмоциональный центр следующего снимка – тело умершего Костылева на ступенях лестницы; над ним торжествующая Василиса, потрясенный Пепел и остальные обитатели ночлежки. Декорации спектакля напоминают московскую постановку: в середине стол с круговой скамьей, широкая печь, лежанка у входа. Довольно высокая лестница и окно над ней создают ощущение глубокого подвала, сырого и темного. Персонажи костюмами и гримом (в том числе, выражениями лиц, шапками, бородами, лаптями, гармонью) очень похожи на русских босяков. Неудивительно, что спектакль имел оглушительный успех.

В музее хранятся экспонаты, связанные с другими постановками «Ночлежки»: афиши, фотографии, буклеты, программы Театра М.Горького, Берлин, (1960, режиссер М. Валлентин) и 1977 гг.; Friedrich – Wolf – TheaterNeustrelitz (1956-57); городского театра Карл-Маркс-Штадта (1958-59); Театра «Фольксбюне» (1927, режиссер Эрвин Пискатор); Драматического театра в Хильдейсгейме (1979); Эрфуртского городского театра (1973).

Горький впервые побывал в Берлине проездом с 16 февраля (1 марта) по 7 (20) марта 1906 г. За три недели писатель успел встретиться деятелями германской социал-демократической партии А. Бебелем, К. Каутским, К. Либкнехтом; с артистами МХТ, находившимися там на гастролях. У Горького тоже получились небольшие гастроли. В DeutschesTheater (Немецкий театр)25 февраля (10 марта) 1906 г. он читал «Легенду о Данко» («Старуха Изергиль») и с М.Ф. Андреевой, В.И. Качаловым, И.М. Москвиным — сцену из III акта «На дне». Качалов вспоминал об этом вечере: «Имя Горького было тогда особенно популярно в Европе и в Америке. В Берлинском театре играли его пьесы на немецком языке — «На дне» и «Дети солнца». В витринах книжных магазинов выставлены были его книги на немецком и на русском языках, его большие портреты, бесчисленное количество открыток… Помню, как горячо и шумно публика приветствовала Горького, встала при его появлении… Огромное большинство немецкой публики русского языка не знало и не могло оценить ни текста, ни чтения Алексея Максимовича. Вся эта публика наполнила театр только для того, чтобы увидеть живого Горького и выразить свою любовь к Горькому — художнику и политическому борцу»10.

Драматическая история Германии середины двадцатого столетия оставила трагический след в культуре страны. Фашистский период отразился запретом художественных произведений, постулирующих гуманистические ценности. Репутация Горького – антифашиста, преследуемого в Италии Муссолини; ярого противника антисемитизма – способствовала исчезновению его произведений из культурного пространства Германии. После окончания второй мировой войны, поделившей Германию на две части, Горький снова появился на немецкой сцене. Его имя можно было увидеть на афишах и в ГДР, и в ФРГ.

В конце 60-х, в связи со столетием Горького (1968), волна постановок его пьес отмечалась не только в Советском Союзе и социалистических «братских» странах, но и по всему миру. Своеобразный ренессанс Горького, особенно как драматурга, наблюдался в 70-е. Горького ставили в Европе, США, Англии. Кто-то объяснял это актуальностью пьес (причем не только «На дне») в период всеобщей депрессии; другие обращали внимание на универсальность его драм в сочетании с глубинно русским духом, что обеспечивало им прочное место в международном классическом репертуаре. И режиссерами, и критиками творчество Горького воспринималось в контексте произведений его современников – Шоу, Ибсена, Гауптмана, Толстого, Чехова. Для многих после чеховских пьес горьковская драматургия давала сформулированные ответы на сущностные вопросы современности.

О постановках «На дне» в течение прошлого столетия много писали: режиссеры, актеры, критики, газетчики, литературоведы. В 1975 г. немало откликов вызвал гастрольный тур «Ночлежки» городского театра Хильдесхейма (режиссер Ян Бичицкий(JanBiczycki); художник Борис Кубик).Музей хранит газетные вырезки статей с говорящими названиями: «Пьеса Горького “На дне” — мучительное смешение стилей», «Пьеса Горького “На дне” – портрет отбросов человечества», «Горький – урок человечности», «Даже в самой большой нужде зарождается надежда». Театральные критики хвалили постановку, работу художника; отмечали сильное впечатление, произведенное на зрителей, которые, в финале, опомнившись, оглушительно аплодировали. Главное, авторы статей писали об актуальности поставленных Горьким в начале века проблемах человеческого бытия, не отпускающих не только несчастную Россию, но и благополучную Европу.

«Здесь очевидно стремление осовременить знаменитое натуралистическое произведение Горького, в котором он в 1902 году показал существование людей, брошенных на дне жизни, их разрушенные надежды на лучшую жизнь, их, оставшиеся без ответа вопросы о смысле своего великого существования»; — писала газета ЛиппишеРундшау. Издание «Госларерцайтунг» сообщало читателям, что содержание пьесы – «это постоянный конфликт выброшенных и проклятых, который они пытаются разрешить между собой и своей судьбой…», что режиссер Ян Бычиский «впечатляюще изобразил в своей постановке … гнетущую атмосферу жизни человеческих отбросов…». Важным представлялось то, ради чего зрителям показывали «дно жизни»: «Четыре акта длится эта мрачная картина старой России,<…> параллели которой можно найти в современном обществе. Эти параллели становятся совершенно очевидными не только после прочтении программы городского театра Хильдесхейма, но и после внимательного наблюдения за жизнью на улицах нашего Гослара».

Об этом пишет в своем разборе РольфРабер, отмечая злободневность пьесы и обыгрывая специфику имени автора: «Бычиский ясно показывает, что эта среда люмпенпролетариата царского времени 1902 г. не является лишь историческим явлением царской России, а принадлежит к действительности и нашего общества потребления. Горький урок человечности, который с помощью этой пьесы Горький хотел преподать в свое время и своим современникам, режиссер дал также современному обществу…»

«С каждой постановкой пьесы “На дне” вновь вспыхивает дискуссия о том, какой же путь выводит в конце концов из нужды и нищеты. Нужда существует еще и сегодня – в других образах и в других условиях, чем в драме Горького — уверен критик ГейнцЛинке. — В программе, выпущенной театром из Хельдесхейме, опубликованы репортажи, указывающие на горькие параллели с современностью».

В театральной коллекции Музея А.М. Горького немецкая страница – одна из самых ярких. Художественное наследие немецкого театра в горьковском контексте важно для формирования целостного пространства, вобравшего в себя противоречивую и сложную историю целого столетия. Двадцать первый век вслед за двадцатым сохранил для себя личность Горького, записавшего в 1900 г. в альбом МХТ: «Мало на свете хорошего. Самое хорошее — искусство…»11.

 

  • Горький. Полн. Собр. соч. и писем. Письма в 24-х т. М.: Наука. 1997-2006. Т. 3. С. 184.
  • Там же. Т. 2. 1997. С. 97.
  • Немирович-Данченко В.И. Из прошлого. М.: 1939. С. 200.
  • Горький. Письма. Т. 3. С. 126.
  • Горький. Письма. Т. 3. С. 184.
  • Архив А.М.Горького ИМЛИ РАН. КГ-инГ-3-59-3.
  • Новый мир. 1904. № 136. С. 136-137.
  • Горький. Письма. Т. 3. С. 184.
  • АГ. КГ-инГ-3-59-3.
  • Качалов В.И. Воспоминания и портреты \\ В кн.: Ежегодник Московского Художественного театра. М., 1951. Т. 2. С. 61-62.
  • «Кр. нива». 1928, № 13. С. 20.

СИНТЕЗ НАЦИОНАЛЬНОГО И ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОГО В ТВОРЧЕСТВЕ ГОРЬКОГО

Спиридонова Лидия Алексеевна,
заведующая, отдел изучения и издания творчества А.М. Горького,

Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН,

доктор филологических наук,

профессор,

Москва

2015 г.

Национальный вопрос  является одной из самых сложных проблем общественно-политической жизни в России. В ХХ1 веке  эта проблема только обострилась. Отказ от методологии и догм марксизма — ленинизма  повлек за собой полную переоценку не только в  содержании терминов «национальное» и «интернациональное», но и поставил новые  вопросы: как соотносятся между собой национализм и патриотизм,  интернациональное и общечеловеческое, «глобализм» и  радикализм?

Марксисты решали национальные вопросы с точки зрения классовой борьбы, которая, по их мнению, лежит в основе всех процессов развития мировой экономики и культуры. В «Манифесте коммунистической партии» говорится о неизбежном изменении национальной политики  в эпоху капитализма: «На смену старой местной и национальной замкнутости и существования за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в равной мере относится как к материальному, так и духовному производству. Плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием. Национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества национальных и местных литератур образуется одна всемирная литература.»(8,428)

В России марксистский анализ национального вопроса дан в  работе В.И. Ленина » Критические заметки по национальному вопросу», опубликованной в 1913 г. Утверждая, что размежевание позиций всегда идет по  классам, а не по нациям,  Ленин писал: «Есть две нации в каждой современной нации, скажем мы всем национал-социалам. Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, — но есть также великорусская культура, характерная именами  Чернышевского и Плеханова.»(6, 129).

Считая понятия «национальная культура» и » культурно-национальная автономия» буржуазными лозунгами, Ленин писал: » Лозунг рабочей демократии — не «национальная культура», а интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения./…/ Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм — вот два непримиримо-враждебные лозунги, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики ( более того два миросозерцания) в национальном вопросе.»(6. 118, 123). Иными словами, в каждой нации он  различал прежде всего угнетателей и угнетенных, трудящихся и эксплуататоров, считая их интересы несовместимыми.

Преувеличивая влияние классовой борьбы не только на экономику и политику, но и на культурную жизнь страны, Ленин таким образом  закреплял за  понятием «интернациональное» лозунг  международного рабочего движения «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а «национальное » уравнивал с великодержавным шовинизмом. Между тем сфера материального производства и политики не охватывает собой все стороны жизни и деятельности человека. В состав каждой  нации входят не только пролетарии и буржуа, но и люди, далекие от классовой борьбы. Основой формирования нации являются единый язык, религия и культура в широком смысле слова. Универсальное знание  о человеческом обществе  включает в себя не только миры экономики, но, как доказал Франсуа Бродель, » структуры повседневности» (питание — одежда — жилище-техника)(1).

«Национальное» возникает как  отражение исторических этапов в жизни конкретного народа, проявляясь на самых ранних стадиях развития  его культуры в разных формах: мифы, легенды, предания, сказания, притчи и др.. Быт народа, предстающего как единый организм, его вековые традиции и религия самым тесным образом связаны с национальным. И даже если классовая борьба или гражданская война раскалывают его на два враждебных лагеря, культура не делится на буржуазную и пролетарскую. Доказательством этого является литературный процесс в России ХХ века. Расколовшись на  советскую и эмигрантскую, русская культура сохраняла  национальные традиции и в СССР, и за рубежом. Именно это позволило в 1990-х г.г. говорить о необходимости объединения обеих ветвей русской литературы.

«Интернациональное» — не обязательно классовое и партийное в искусстве.  Оно связано прежде всего с общечеловеческими ценностями, которые признают  разные нации. Современный энциклопедический словарь  указывает также на » совпадение коренных интересов или стремлений к объединению усилий разных государств, наций, народов или их отдельных частей»(8,124) Примером может служить современный Европейский Союз, в котором объединены  самые разные нации на основе общих  экономических, политических и социальных интересов. В ХХ1 веке происходит также интернационализация  быта народов, живущих вместе. Не говорим уже о том, что  колоссальный технический прогресс  объединяет весь мир  в глобальной сети Интернета, а компьютер или смартфон  становятся принадлежностью  человека любой национальности. Интернационализация быта  —   примета современности, что отражается даже в названиях бытовых заведений и вывесках ( забегаловка -кафе — бар -бистро — паб- чайхана ).

В этой ситуации интересно обратиться к творчеству Горького, чтобы выяснить его понимание категорий «национального» и «интернационального». Работа Ленина «Критические заметки по национальному вопросу» была опубликована в легальном большевистском  журнале  «Просвещение»(1913, №№ 10-12), в котором тогда же работал Горький. В феврале 1913 г он дал согласие руководить беллетристическим отделом журнала и вскоре опубликовал там рассказы и очерки «Вездесущее», «Кража» («Лука Чекин»), «По душе»(«Едут») отрывок из первой главы повести «Детство». Это дало советским литературоведам повод для того, чтобы  утверждать, что писатель разделял  все положения   ленинской статьи о национальном вопросе. Так ли это?

Только после публикации переписки Горького с А. Богдановым за 1908-1910 годы(5, 9-160) стало известно, что после краха Каприйской партийной школы Ленин уже не был для Горького непререкаемым авторитетом. И хотя именно Ленин уговорил его сотрудничать в «Просвещении», горьковская публицистика и его произведения  этих лет свидетельствуют, что  писатель имел собственный взгляд на «национальный вопрос». Он  был согласен со многими тезисами Ленина в упомянутой статье: о необходимости последовательного демократизма при политическом устройстве наций, их равноправии, праве наций на самоопределение, вплоть до выхода из состава государства, защите прав меньшинств. Но в вопросе о «национальной культуре» он сохранял свою позицию.

Рассказ «Вездесущее», опубликованный в №2 «Просвещения»    свидетельствовал о верности Горького идеям социализма, который объединяет  пролетариев всего мира в единый сплоченный коллектив. Вездесущее —  это и есть чувство родства всех трудящихся людей в мире. Рисуя картинки уличного Берлина, Нью-Йорка, Парижа, Генуи, писатель всюду  замечает фигуры ораторов — социалистов, утверждающих: » Наш  труд — основание культуры, весь мир лежит на плечах рабочего».(2, 254) Идея социализма , как «красная огненная птица, предвестница новой жизни», летит над всеми странами мира:» Это социализм! Он — везде: на Гаити, в Глазгоу, Буэнос-Айресе — везде! Как это солнце…» (2, 253)

Но понятие » социалистический интернационализм»   не суживалось у Горького только до этого чувства. Будучи романтиком, он не только в повести «Исповедь»(1908), но и значительно позже  пропагандировал идеи богостроительства, которое  противоречило большевистскому миросозерцанию. Уравнивая социализм с новой религией, столь же  сильной, как христианство на заре возникновения, писатель утверждал, что  необходимо создать нового Бога, бога любви и справедливости, чтобы облегчить жизнь рабочему человеку.

Не случайно Ленин в письмах Горькому в ноябре — декабре 1913 г. резко отчитывал  его за проповедь богостроительства и близость к членам группы «Вперед»: А.Богданову, А. Луначарскому и В. Базарову.1(14) ноября 1913 г. он упрекал писателя в попытке » согнуться до точки зрения общедемократической вместо точки зрения пролетарской«. (7, 228) А Горький, защищая свою точку зрения, возражал: «Бог есть комплекс тех, выработанных племенем, нацией, человечеством идей, которые будят и организуют социальные чувства, имея целью связать личность с обществом, обуздать зоологический индивидуализм» (4, 67).

Как мы видим, религиозное чувство (веру) Горький тоже включал в духовную жизнь  человека, разную у людей, принадлежащих к разным конфессиям.   Категория социального определялась им как «связь личности с обществом», а «зоологический индивидуализм»  выглядел злейшим врагом  не только пролетария, но и любого человека. Сам Бог становился у него идеей, будящей и организующей социальные чувства. В статьях «О писателях- самоучках», в цикле «Из далека» Горький  писал о кризисе, который переживает разноплеменная Россия и предлагал бросить все силы на  «духовное  собирание » народа, объединение  не только пролетариев, но шире — всех культурных сил страны. В июне 1912 г. он писал Р.М. Бланку  о необходимости пропагандировать идею «широкого интернационализма»: «России ныне настраиваемой болезненно националистически, очень полезно вспрыскивать в качестве противоядия и предохранительной прививки, идеи широкого   интернационализма» (3, 69)

Эта идея противоречила господствующей в России политике  воинствующего национализма. После подавления революции 1905-07 г.г.   все больше укреплялись  позиции тех партий, которые следовали за  столыпинским лозунгом «Великой России» и ратовали за максимальное подчинение малых народов и насильственную русификацию. Горький изо  всех сил старался  противостоять этому. В УП статье цикла «Из далека» он писал: «Естественное право всякой нации развиваться и совершенствоваться экономически на основе своего опыта, своей культуры — для капиталиста не существует, правом этим обладает только его нация.» (10, 171.)

В пятой сказке цикла «Русские сказки» Горький дал сатирический портрет барина, который  «и социалистом был, и молодежь возмущал, а потом ото всего отрекся и давно уже собственные посевы своими ногами топчет.»(2, 192). Посмотрев однажды в зеркало, он обнаружил, что у него нет национального лица и решил во что бы то ни стало его приобрести.  Пристав его участка антисемит фон- Юденфрессер советует ему «потереться об инородца». Следуя этому совету, барин  уговаривает  еврея, кавказца, украинца «стать русскими» и употреблять только русский язык. В ответ каждый из них жестоко избивает барина, отчего его лицо,  становясь широким и гладким, сильно меняется. Доктор в полицейском участке объясняет ему: » Теперь у вас, милостивый государь, такое лицо, что хоть брюки на него надеть.»(2, 195).

В облике барина угадывается  известный политический деятель П.Б. Струве, который в 1911 г. издал сборник статей «Patriotica» и был приверженцем политики «Великой России», которая на деле означала  защиту империализма, великодержавный шовинизм и угнетение «малых народов». В статье «Интеллигенция и национальное лицо» он открыто обличал  интернационализм  социал-демократов, противопоставляя ему  национализм русской интеллигенции. Струве писал: «В тяжелых испытаниях  последних лет вырастает наше национальное русское чувство, оно преобразилось, усложнилось и утончилось, но в то же время возмужало и окрепло. Не пристало нам хитрить с ним и прятать наше лицо.»( 11)

Пародируя стиль и  идейное содержание работ Струве, Горький создал сатирический образ барина, лицо которого так  «преобразилось», что его можно только спрятать в брюках. Однако  значение этого образа шире карикатуры на  конкретного человека. Высмеивая лозунг «Великой России», которой не нужны никакие революционные потрясения, писатель метил в  октябристов и кадетов, разоблачая их позицию в спорах по национальному вопросу. Горький писал Р.М. Бланку в июне 1912 г.: «Особенно пугает и тяготит несомненный рост внимания к проповеди зоологического  национализма, к идее «Великой России» — пагубнейшая идея./…/ Надобно возможно чаще и понятнее говорить о грозном для России международном положении ее, о тех несчастиях, коими эта позиция грозит народу». (3, 70 ).

Но высмеивая великодержавный шовинизм и крикливое шапкозакидательство, Горький одновременно пытался разбудить у русского человека чувство собственного достоинства, стремление активно работать  на благо отечества, патриотизм. Возмущаясь людьми, не помнящими  родства, не чувствующими своей связи с родиной, он называл их «разнесчастными Ваньками», которые  могут именоваться по-разному, но мыслить одинаково. В обстановке надвигающейся первой мировой войны писатель видел спасение в «духовном собирании Руси» и консолидации  всех здравомыслящих людей планеты.

Этим объясняется его поддержка идеи создания «Интернациональной Лиги», которая была выдвинута  известными представителями интеллигенции в 1912 г.:  американским писателем Эптоном Синклером, нидерландским Фредериком ван Эденом, немецкими поэтом Рихардом Демелем и философом Вильгельмом Оствальдом. Лига мыслилась им как планетарный парламент, «всемирный ум», который  защищал бы общечеловеческие ценности и поставил бы преграду надвигающейся катастрофе.

19 мая (1 июня) 1912 г. Горький  отправил письмо учредителям «Интернациональной Лиги», согласившись участвовать в ней.  Он писал, что  такая организация является своевременной и общечеловечески необходимой. Если  создать интернациональный парламент, где  будет представлена  каждая нация  в лице известных деятелей интеллигенции, будут соблюдены и интересы общечеловеческой культуры. Горький писал: » …прошу вас считать меня  одним из членов этой организации, как нельзя более современной…»(3, 43)  Как мы видим, своеобразие позиции писателя заключалось в том что он искал пути синтеза национального и общечеловеческого.

Разразившаяся вскоре Первая мировая война лишила Горького надежд на создание  «Интернациональной Лиги» силами  сообщества известных писателей и ученых. Более того,  наблюдая за  кровавым безумием на  полях войны, он усомнился и в  прочности  международного братства трудящихся. 9(22) сентября 1914 г. он писал М.Ф. Андреевой: » Товарищи с-д в Берлине хвастаются, что  треть немецкой армии состоит из соц-демократов, то-есть, целые дивизии «товарищей». Товарищи в Париже, Риме, Лондоне, Брюсселе — знают это. Товарищ Жан изувечит товарища  Ганса — как они встретятся потом, как можно говорить им об  нтернационализме интересов демократии? Интернациональный социализм — убит. Мы вступаем в эпоху социализма национального. Идея побеждена имуществом. Все это так огромно, так жутко, что не находишь слов выразить даже  сотую тех тяжелых ощущений, которые всего лучше выражаются, пожалуй, словами — мировая катастрофа, крах европейской культуры»(4, 126).

Расхождение Горького с большевиками  постепенно углублялось, достигнув  высшей точки в  период революции и гражданской войны. Но уже  в ноябре 1914 г. в статье  «Автору «Песни о Соколе» Ленин резко отчитал его за  подпись  под воззванием опубликованным 28 сентября в «Русских ведомостях».В нем  известные писатели, художники и артисты протестовали против «вандализма германцев» и уничтожения  ценностей европейской  культуры в начавшейся » кровавой брани народов». Имя Горького стояло под воззванием среди  имен Л.Андреева, И. Бунина, Ф. Шаляпина, К. Станиславского и  многих других. Но Ленин возмутился, увидев подпись П.Б. Струве рядом с  подписью автора «Песни о Соколе».

Первая мировая война и грянувший вскоре Октябрьский ураган  заставили Горького во многом пересмотреть свое отношение к национальному и интернациональному. В художественном творчестве он все чаще обращается к изучению русского национального характера, исследует глубины души  людей разных национальностей, пытаясь постичь  тайные причины, движущие историческими процессами. В цикле «По Руси», автобиографических повестях «Детство» и «В людях»  он внимательно вглядывается в облик каждого «жителя» многонациональной России, размышляя над  их достоинствами и недостатками. Так, вместо   восхищения «интернационализмом социалистов» у него появляются мысли о национальном своеобразии русского народа, а в созданном  им издательстве «Парус» начинается подготовка национальных сборников, в которых отражались бы наиболее характерные черты каждой нации (армянской, финской, латышской, украинской  и др.).

Эволюция взглядов Горького по национальному вопросу наиболее заметна в малоизвестных статьях, напечатанных им в журнале «Коммунистический Интернационал» в 1919 -1920 г.г.   Казалось бы, они повторяют, даже в названиях, его дореволюционную публицистику: «Вчера и сегодня», «Интернационал интеллигенции» и др. Но в них нет ни слова о » социалистическом интернационализме», как нет и идеи всемирной революции. Казалось бы,  статья «Две культуры» (1919) должна развивать ленинский тезис о  наличиии  двух разных культур в каждой национальной культуре: буржаузной и  пролетарской. Но Горький пишет о  разных культурах человека города и человека деревни: » Рабочий класс доселе был творцом материальных ценностей — ныне он хочет принять  живое участие в духовной интеллектуальной работе. Большинство деревенской  массы стремится во что бы то ни стало укрепить свои позиции собственника на землю, — иных желаний оно не заявляет».(10, 366)

И хотя Горький пишет «Народа — нет, есть только классы» (там же), вся статья противоречит этому  тезису, т. к. писатель выступает не с марксистской, а с культуртрегерской позиции.  В его оценке «буржуазной» культуры деревни слышны отголоски  мысли о двух душах русского народа, активной и пассивной. Он противопоставляет не идеологию разных классов — пролетариата и крестьянства, а  интеллект и инстинкт, как феномены одной культуры. Горький утверждает: «Для интеллекта развитие культуры важно само по себе, вне зависимости от результатов, интеллект сам по себе, прежде всего, — феномен культуры, сложнейшее таинственное явление природы, орган самопознания. Инстинкту важны только утилитарные результаты культуры — только то, что увеличивает внешнее благополучие бытия, хотя бы это была унизительная ложь.» (Там же).

В статье «Интернационал интеллигенции»(1920), пытаясь возродить идею «Интернациональной Лиги», Горький  призывает русских рабочих «перевоспитать стомиллионную массу крестьянства, разноязычного, разноплеменного»(10, 372)  и образумить » националистический фанатизм» во всех странах мира. Говоря о представителях международного конгресса в Берне, где впервые после окончания войны сойдутся вчерашние враги, побежденные и победители, писатель более не произносит слов «интернациональный социализм» . Он пишет:» …на конгрессе должен быть, наконец, поставлен  решительно и строго вопрос о планетарном, общечеловеческом значении интеллектуального начала в процессе истории». (Там же.)

Можно сделать вывод, что  после Октября Горький  пересмотрел свои взгляды на национальный вопрос, придя к пониманию необходимости синтеза национального и интернационального. Об  этом свидетельствует  тот факт, что вернувшись на родину, писатель стал активно участвовать в процессе становления национальных литератур в разных республиках Советского Союза. А понятие «интернациональный» расширилось у него  до «общечеловеческого» не только в политическом, но и в культурном смысле.

 

Литература.

  1. Бродель Франсуа. Структуры повседневности. М. «Прогресс» 1986.
  2. Горький М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения. Т. 12. М. «Наука» .1971
  3. Горький М. Полное собрание сочинений. Письма. Т. 10. М. «Наука». 2003.
  4. Там же. Т. 11, М. «Наука».
  5. М.Горький и А. Богданов. Неизвестная переписка 1908-1910 г.г. (публикация Л.А. Спиридоновой и Е.Н. Никитина.)//Горький в зеркале эпохи. Неизвестная переписка. М. ИМЛИ РАН .2010.
  6. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 24 М. Госполитиздат. М. 1961.
  7. Там же. Т. 48. М. 1975.
  8. Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т .4. М. Госполитиздат. 1955.
  9. Политология. Энциклопедический словарь. М. 1993.
  10. Публицистика М.Горького в контексте истории. М. ИМЛИ РАН. 2007.
  11. «Слово» 1909, № 732, 10 марта.

Роль Литературно-мемориального музея А.М.Горького в Казани в деле сохранения культурного наследия, связанного с именем А.М.Горького (на примере реэкспозиций музея)

Гаврилова М.Ф.,

Заведующая Литературно-мемориальный музеем А.М.Горького,

Казань

2016 г.

 На современном этапе развития общества возрастает роль музея в сохранении, изучении и представления культурно-исторического наследия. Музеи являются не пассивными ретрансляторами исторического прошлого, а занимают активную позицию социального института, формирующего контент общественного сознания, которые «обладают огромным культуросозидающим потенциалом и способны решать кардинальные задачи духовного развития общества» (Буров 2013., с.305).

Будучи социальным институтом, музей имеет собственный язык – семиотику в системе культурной коммуникации, свои структурные единицы – музейные предметы — средство передачи информации от музея посетителю. Сам по себе предмет, вне контекста не имеет особой ценности. Лишь интерпретация музейного предмета делает его носителем «культурного кода», предстающего в музейной экспозиции в формате экспоната. Поэтому, экспозиция является главным пространством социологизации посетителя в музее.

Несмотря на то, что сегодня отношение к личности А.М.Горького неоднозначное, целью любого горьковского музея, изначально созданного для увековечения его имени, является сохранение и трансляция творческого наследия в аксиологическом аспекте. И если исследователями фигура Горького и может рассматриваться критически, то в музейном пространстве негативные тенденции в оценке писателя должны исключаться, иначе, теряется смысл социальной значимости самого музея.

Опираясь на многоаспектность представлений о М.Горьком, сотрудники Литературно-мемориального музея А.М.Горького всегда подчеркивали уникальность личности писателя и его литературного наследия и в мировой истории и культуре, и в региональном аспекте, чему свидетельство – история музея.

Старейший литературный музей Республики Татарстан – Казанский музей А.М.Горького (ныне Литературно-мемориальный музей А.М.Горького) основан по Постановлению СНК ТАССР от 21.06.1938 г., открыт 12.03.1940 г., размещается в бывшем доме М.Беляева 2-ой пол. XIX в., где 1886-1887 гг. А.М.Пешков (М.Горький) работал подручным пекаря в пекарне А.С.Деренкова[1], расположенной в подвале здания. Возникший в 1920-1930-х гг. в нашей стране интерес к писателю, способствовал инициативам по увековечению горьковских мест, в т.ч. музея на «духовной родине»[2] писателя. Большую роль в создании Казанского музея А.М.Горького сыграл выдающейся казанский краевед, ученый, музейщик Н.Ф.Калинин.

После выхода «Моих университетов» (1923) Н.Ф.Калинин, преподаватель истории и географии трудовой школы – девятилетки, вместе с учениками школы — участниками краеведческого кружка решили отыскать места пребывания А.Пешкова в казанском крае. В 1928 г. участники кружка отправляют письмо к А.М.Горькому в Сорренто с просьбой отметить памятные места на приложенном к письму плане города 1880-х гг. Через 4 месяца в феврале от Горького пришло письмо на имя Н.Ф.Калинина с пометками на плане и 2 фото. Ответ писателя стал стимулом для обширной собирательской работы[3] и дальнейшего развития горьковедения в крае. В 1928 г. Н.Ф.Калинин издает экскурсионную брошюру «Горький в Казани», а 3-4.08.1928 г. в числе делегатов встречает А.М.Горького в Казани.

В 1938 г. выходит статья Н.Ф.Калинина «Охранять горьковские памятники», где автор указывает, что «не чувствуется забота о памяти Горького», сносятся и перестраиваются дома, связанные с юностью А.Пешкова, отсутствуют мемориальные доски, а у стадиона «Динамо» в подвальчике по ул.Галактионовская 10[4], «грязный склад хозяйственных вещей». Калинин призывает сохранять памятные горьковские места[5], представители интеллигенции города выступают за создание музея А.М.Горького в Казани на страницах газеты «Красная Татария»[6] — статья от 21.12. 1938 г. «Казани нужен музей А.М.Горького».

В результате реставрационных работ (с октября 1938 г. по февраль 1940 г.) в Казанском музее А.М.Горького восстановлена мемориальная пекарня[7], приспосабливаются под музей помещения первого и второго этажей здания, а, затем, строится экспозиция.

Авторами научной концепции первой экспозиции музея, отражающей детские и юношеские годы А.Пешкова, проведенные в Казани, стали Н.Ф.Калинин, при участии ученых Г.Ф.Линсцера, В.Н.Терновского, художественное оформление было поручено К.С.Счастневу. В основу экспозиции музея легли материалы, присланные из московского Музея А.М.Горького (единственная казанская фотография А.Пешкова 1887 г), фотографии лиц из казанского окружения А.Пешкова, виды Казани 1880-х гг. Первоначальный результат экспозиции требовал доработки, т.к. материалы были представлены хаотично, отсутствовала методика построения, имелись недочеты в художественном оформлении.

С приходом в музей директором в 1941 г. М.Н. Елизаровой – легендарной женщины, сыгравшей огромную роль в истории музея, начинает изменятся стратегия развития музея: ставятся задачи расширения площадей музея за счет присоединения соседних помещений здания и развертыванию экспозиции, отражающей весь творческий и жизненный путь А.М.Горького, задачи по повышению качества содержания и художественного оформления экспозиции[8]. В 1942 году впервые в стране сотрудники Литературно-мемориального музея А.М.Горького стали использовать на литературной экспозиции картины и иллюстрации, как один из приемов художественного оформления[9].

Параллельно с экспозиционной деятельностью в музее активизируется научно-исследовательская работа, которая на протяжении десятилетий ставит задачи изучения биографии (в т.ч. «казанского периода») и творческого наследия М.Горького с целью дальнейшего представления материалов на экспозиции[10].

В суровые годы Великой Отечественной Войны, когда музей становится центром агитационной и пропагандистской работы, организуются научные горьковские конференции, традиция проведения которых жива и поныне. Темы конференций, затрагивающие вопросы литературоведения, горьковедения (в т.ч. регионального), получают свое дальнейшее применение в экспозиционной работе. Первая научная горьковская конференция проводилась 28-29.03.1942 г. воспоминаниями о Горьком выступали П.М.Дульский, Н.Ф.Калинин, татарские литераторы, профессор казанского университета В.Н.Терновский и др.

Начиная с 1942 года, ежегодно проводились научные горьковские конференции, приуроченные ко дням рождения, смерти великого писателя, организованные совместно с Казанским филиалом АН СССР, участие в которых принимали исследователи из Москвы, Ленинграда, Нижнего Новгорода, Казани (Н.Ф.Калинин, В.Н. Терновский, П.М.Дульский, Е.Г. Бушканец и др.) и т.д., казанские литераторы, которые встречались А.М.Горьким (К.Наджми, А.Кутуй, М Амир и др.), лица из его окружения (А.С.Курская — жена посла СССР в Италии Курского), его родственники. В разные годы (1949, 1968, 1973, 1978 гг.) в конференциях участвовали: А.С.Деренков, К.Федин. Е.П.Пешкова, Н.А.Пешкова, а так же И.Ф.Шаляпина, в 1965 в музей приезжали М.М.Пешкова и Н.А.Пешкова[11].

Несмотря на то, что в первый год работы музея отмечается низкая посещаемость музея и информированность о нем[12], а Н.Ф.Калинин, вспоминая беседу с Е.П.Пешковой, отмечает: «…казалось, что Е.П. не знала о существовании нашего музея Горького в Казани»[13]. Постепенно возрастает роль музея в культурной среде города.

Музей становится литературным центром Казани —  изучается не только горьковское наследие, но и творчество выдающихся русских и зарубежных писателей- классиков, а так же определяется новое направление в исследованиях «Горький и татарская литература», связанное с исследованиями казанских ученых М.Х.Гайнуллина, И.А.Рахлина. В совещании по вопросу «А.М.Горький и татарская литература», прошедшем в музее 06.05.1941 г., подчеркивается важность развития национальной культуры и роль русской литературы в ее развитии, правильное восстановление исторического пути развития и взаимосвязи между русской и татарской культурами, необходимость создания раздела экспозиции «А.М.Горький и татарская литература» при участии писательской, литературной, партийно-советской общественности. Упоминается о влиянии на татарскую литературу М.Горького, созвучность его идей и мыслей и творчества великого татарского поэта Г.Тукая[14].

С сер.1940-х гг., когда усиливаются требования идейно-политической направленности в музейной деятельности, работа музея строится на основании директив вышестоящих органов, касающихся популяризации творчества М.Горького и широкого ознакомления масс с его произведениями[15].

В музее, наряду с мемориальной зоной – пекарней, представлены разделы экспозиции: «Значение А.М.Горького, как родоначальника пролетарской социалистической литературы», «Детство и отрочество А.М.Горького», «Казанский период жизни А.М.Горького (1884-1888 г.)», «Приезд А.М.Горького в Казань в 1928 г.», «А.М.Горький о фашизме», «А.М.Горький и татарская литература»[16], где широко представлены типологические предметы, но заметен недостаток подлинников[17], не охвачена полностью биография и творчество писателя.

В 1949 году Управлением Культпросветучреждений ТАССР было вынесено решение открыть в музее Горького экспозицию по всей жизни и творчеству писателя[18]. В 1950 г. разработан краткий вариант, а через год – открыта экспозиция[19] (авторы научной концепции Л.Н.Иокар, Р.Г.Бейслехем (Институт мировой литературы им. А.М.Горького АН СССР, Москва).

В 1950-1970-е гг. ведется систематическая работа по расширению и совершенствованию содержания экспозиции[20].

К 1954 г. экспозиция состоит из подвала – пекарни и 11 залов, представляющих хронологически темы по жизни и литературно-общественной деятельности А.М.Пешкова — А.М.Горького, начиная с 1868 г.: детство; «казанский период»; литературная и общественная деятельность в 1890– 1900-е гг., в годы первой русской революции 1905 г., в годы реакции и революционного подъема; в период Первой мировой войны, в период с 1917 по 1936 гг.; а так же тематические разделы: «Слово А.М.Горького в период Великой Отечественной войны», «А.М.Горький в борьбе за мир и демократию», «А.М.Горький и татарская литература» (обновлен и открыт к Третьему съезду писателей Татарии 24.06.1954 году). В 1955 г. к XXI съезду КП СССР открыт новый раздел «А.М.Горький на сценах театров Казани»[21]. Несмотря на то, что фонды музея пополнялись редкими экспонатами (от Е.П.Пешковой с 1949 г. поступали фото из семейного архива, фото с видами Нижнего Новгорода фотографа М.П.Дмитриева, в 1950 г. – казанские снимки 1912 г., предположительно, полученные ею от Ф.И.Шаляпина), на экспозиции преобладал научно-вспомогательный материал. Экспозиция подвергается критике, вновь начинаются работы по реэкспозиции (Валеева 2005, с.261).

В 1960-е г. создаются новые и перестраиваются старые разделы экспозиции. Появляется тематический раздел «А.М.Горький и современность», «А.М.Горький и Ф.И.Шаляпин»[22]., совершенствуется художественное оформление разделов экспозиции известным казанским художником И.Е.Бобровицким. В сер. 1960-х фонды музея пополнились книгами из личной библиотеки М.Горького и из Дома Пешковых (985 ед. хр.), личными вещами писателя, М.А.Пешкова, Е.П.Пешковой, переданные последней музею. От И.Ф.Шаляпиной поступают мемории Ф.И.Шаляпина. К 100-летию М.Горького в 1968 году подготовлен полный вариант раздела «Советские писатели о Горьком»[23]. Предварительно писателям СССР рассылаются письма с просьбой прислать воспоминания, статьи, заметки о М.Горьком, книги с автографами (в результате чего поступило около 2 тыс. ед.хр.)[24]. Данные материалы частично представлены на экспозиции.

Постоянная работа над реэкспозицией музея связана с коньюктурными установками, выдвигаемым в стране. Музей представляется учреждением с пропагандистскими функциями, который обязан «оказывать содействие КПСС в деле коммунистического воспитания трудящихся», экспозиции музея призваны стать «базой для научно-просветительной и идейно-воспитательной работ, занимается распространением знаний»[25].

Политизированность материала отличала экспозицию, открывшуюся 28.03.1974 г., авторами которой являлись сотрудники музея и бригада Худфонда ТАССР во главе с художником Салосиным Б.М. Площади экспозиции расширены за счет присоединения в 1972 г. дополнительных площадей жилого фонда, прилегающего к помещениям музея. Разделы укрупнены, материалы четко сгруппированы по тематике: «А.М.Горький в Казани», «Жизнь и творчество А.М.Горького», «А.М.Горький и татарская литература», «А.М.Горький и Ф.И.Шаляпин», «Классики русской литературы в Татарии». Открытие в 1979 г. в с. Красновидово филиала ЛММГ- Музея А.М.Горького в с.Красновидово, изучение материала о «красновидовских университетах» М.Горького, которое предшествовало созданию районного музея, позволило включить материалы о с. Красновидово в экспозицию казанского музея. На экспозиции были широко представлены материалы по татарским писателям К.Наджми, Г.Иделле, С.Адагамовой, Ш.Усманову и др., которые встречались с М.Горьким в 1929 году, их личные вещи, книги, рукописи и т.д.

В 1979 г., после ухода Елизаровой М.Н. с поста директора, создан «Перспективный план развития музея А.М.Горького г. Казани по ремонтной, реставрационной и научной деятельности на 1979-1985 гг.», в котором намечены задачи по глобальной реконструкции музея (Валеева 2005, с.262), необходимость акцентирования темы «казанского периода» жизни А.Пешкова – М.Горького на экспозиции[26]. К 1980 г. разделы группируются строго по хронологическому принципу: 1868-1884 гг. – «Детство А.П.Пешкова»; 1884-1888 гг. – «Казанский период жизни А.М.Горького»; 1889-1905 гг. – «Начало странствий по Руси, начало литературной деятельности, знакомство с представителями творческой и литературной среды, период революционного подъема, драматургия А.М.Горького, участие в 1-й русской революции»; 1906 – 1916 гг. – «Жизнь и деятельность писателя в период реакции и нового революционного  подъема в период 1-й мировой войны»; 1917 – 1936 гг. – «Жизнь и деятельность А.М.Горького после Великой Октябрьской социалистической революции»; «А.М.Горький и Ф.И.Шаляпин»; «А.М.Горький и татарская литература»; «Пьесы А.М.Горького на сценах казанских театров»[27].   

Важнейшей вехой в истории музея стала масштабная реконструкция здания, начавшаяся с большими препятствиями по прошествии пяти лет в январе 1986 г. после выхода Постановления СМ ТАССР № 278 29.04.1981 г. «О мерах по дальнейшему развитию, реставрации, благоустройству мемориальных памятников и памятных мест, связанных с жизнью и деятельностью А.М.Горького». Впоследствии вышли постановления СМ ТАССР №347 от 20.06.1985 г., №10 от 12.01.1987 г. (Валеева 2005, с.268).

Реконструкция позволила выстроить новые площади к существующему зданию музея, что увеличило площадь с 1316, 48 кв.м, в т.ч. экспозиционную площадь 890, 54 кв.м) (Валеева 2005, с.262)  до 2164, 0 кв.м, в т.ч. экспозиционную площадь 1074,0 кв. м., помогло ввести дополнительные разделы на экспозиции, и «отделить» шаляпинскую тему от горьковской.

Открытие музея произошло в день 120-летнего юбилея А.М.Горького 28.03.1988 г. В это время музей уже вошел на правах филиала в систему Государственного объединенного музея ТАССР (с 1983 г.), поэтому в авторскую группу по строительству экспозиции вошли помимо сотрудников Литературно-мемориального музея А.М.Горького и сотрудников художественной мастерской под руководством Г.Г.Когана (Ленинград), музейщики из головного музея.

Новая экспозиция состояла из разделов:  «Жизненный и творческий путь А.М. Горького. 1868-1936 гг.» и «Ф.И. Шаляпин в Казани» (также в 1995 году в подвале здания было создано арт-кафе «Бродячая собака», посвященное истории Серебряного века). В экспозиции 1988-2008 гг. уже нашел отражение новый взгляд на личность А.М.Горького, клише «пролетарского писателя» хотя и присутствовало в характеристике писателя, но не преобладало над общим концептом экспозиции. Структура раздела экспозиции состояла из восьми  тематических блоков, выстроенных по комплексно-тематическому и хронологическому принципам и отражала преимущественно  события, связанные с Казанью: «Детство А. Пешкова», «Роль казанского периода жизни А. Пешкова в формировании его мировоззрения. 1884-1888 гг.», «Жизнь и творчество А.М. Горького. 1892 – 1917 гг.», «Казань в творчестве А.М. Горького», «Литературная и общественная деятельность писателя в 1920-30-е годы», «А.М.Горький и Татария», «Постановки пьес А.М. Горького на сценах театров Казани», «Развитие горьковедения в Татарии» (в отдельном разделе были представлены  материалы по Ф.И.Шаляпину). Горьковскую экспозицию 1988 – 2008 гг. отличал высокий содержательный и художественный уровень. Тенденции перестроечной эпохи позволили представлять материалы, экспонирование которых раньше не представлялось бы возможным: книги татарского просветителя Г.Исхаки, раритетное издание «Беломоро – Балтийский канал имени И.В.Сталина» (Государственное издание «История фабрик и заводов», 1934) и т.д..

В 1990-2000-е гг. экспозиция не перестраивалась, но пополнилась материалами по Ф.И.Шаляпину (в т.ч. предметами, переданными в 1995 г. по завещанию И.Ф.Шаляпиной, а также внучкой И.Б. Морфей в 1997 г.,[28], с 2006 г. — коллекцией известного исследователя – шаляпиноведа Ю.Ф.Котлярова.

Из-за крайне тяжелого аварийного состояния здания был демонтирован в 2008 году горьковский раздел, а в 2012 году, после выхода Распоряжений КМ РТ №323-р от 01.03.2012 г., №325-р от 01.03.2012 г. о выделении 101 млн.руб. на реставрацию здания Литературно-мемориального музея А.М.Горького, демонтировали шаляпинский раздел.

Долгие четыре года длилась реконструкция здания, в результате которой вновь увеличились площади музея до 2490 кв. м за счет надстройки мансардного этажа, восстановлена мемориальная пекарня, проведены работы по усилению конструктивов, фундаментов, гидроизодяции, замене кровли, перепланировкам и т.д., площади получили новые назначения. В виду того, что фондохранилище было перенесено из подвальных помещений на второй этаж, где ранее располагалась горьковская экспозиция, последнюю («Писатель – эпоха – герой. Жизненный и творческий путь А.М.Горького») пришлось сократить до 371,75 кв. м и приспособить только на первом этаже мемориальной части здания. Раздел, «Ф.И.Шаляпин и Казань», посвященный великому артисту, расположился на втором этаже и был расширен до 220,81 кв.м.

При реэкспозиции 2012-2015 гг. была поставлена задача более масштабного экспонирования материалов по А.М.Горькому и Ф.И.Шаляпину и представления фактически двух музеев в едином комплексе здания. Разделы экспозиции пополнились раритетными изданиями: «Русско – эсперанским словарем» (Москва, 1910) из архива И.С.Шкапы, который по легенде держал в руках А.М.Горький; сборником М.Горького «Несвоевременные мысли» («Культура и свобода», 1919); фото Ф.И.Шаляпина с автографом артиста В.И.Тонкову; художественными произведениями известных казанских художников М.К.Мавровской, В.К.Федорова, Е.А.Симбирина.        В шаляпинском разделе присутствует формат, характерный для литературного музея, и горьковская тема. Раздел начинается с материалов о дружбе А.М.Горького и Ф.И.Шаляпина, представляются литературные опусы Ф.И.Шаляпина («Страницы из моей жизни», 1917, «Маска и душа», 1932). Горьковский и шаляпинский разделы связаны темой Казани, ее ролью в судьбах писателя и артиста.

При разработке концепта экспозиции было решено, что помимо акцентирования казанской темы в биографии и творчестве обоих «героев», будет охвачен и весь их жизненный и творческий путь. Экспозиция, подготовленная сотрудниками музея в соавторстве с известным казанским художником И.А.Хасановым при содействии сотрудников Национального музея РТ сегодня представлена 8 залами раздела «Писатель – эпоха – герой. Жизненный и творческий путь А.М.Горького»: Зал №1 «Горький – гражданин мира», Зал №2  «Казань конца ХIХ – начала ХХ века. Жизнь города и отражение ее в «казанском цикле» А.М. Горького», Зал №3 «Казанский и красновидовский периоды в жизни Пешкова-Горького        1884-1888 гг. Отражение «казанских университетов» в творчестве М. Горького», Зал № 4 «Жизненный и творческий путь М. Горького. 1892-1936 гг.», 5-7 залы  «Эпизоды великой дружбы» (А.М. Горький и Татария), Зал № 7 «Увековечение памяти А.М. Горького в Республике Татарстан», Зал №8 «Горький глазами мира».

Хронологический и тематический принципы построения разделов дополнены ансамблевым, для аттрактивности экспозиции созданы инсталляции (в т.ч. интерактивные) и применены мультимедийные технологии (электронные станции, майпинг). Одной из задач экспозиции стало представление на экспозиции подлинников (как типологических предметов, так и меморий) из фондов музея[29].

Ныне реэкспозиция музея заявляет актуальность идей писателя – мыслителя в современного обществе, которому свойственны геополитические проблемы, многополярность мнений, нивелирование культурных ценностей.

Интерпретация фигуры писателя сотрудниками музея основывается на материалах исследований последних лет и понимании масштаба и многогранности личности А.М.Горького. При этом, «казанский период» в биографии А.М.Горького преимущественно представлен на основе многолетнего изучения данной темы поколениями музейщиков и казанских ученых. Большое место на экспозиции занимает идеологический аспект. При некотором излишнем декларировании величия писателя, пафос в определении значимости фигуры М.Горького в социуме и культурных инициативах прошлого столетия очевиден. На разделе экспозиции это подтверждено многочисленными материалами по влиянию М.Горького на культуру ХХ века, на литературу (в т.ч. татарскую), его работой по консолидации национальных литератур и их дальнейшему развитию, его издательской и общественной деятельностью. А, самое главное, величие имени М.Горького подтверждается масштабом и многогранностью его творческого наследия, где на фоне, испытанных «свинцовых мерзостей дикой русской жизни», писатель не теряет веру в жизнь, стремится сделать Человека лучше.

Формат литературной экспозиции отличается от иных сложностью в визуализации идей и художественных образов художественными и экспозиционными средствами. Для нынешней горьковской экспозиции был выбран образ «Текста» — авторского слова, представленный и в оформлении стен цитатами писателя, в электронных киосках и, непосредственно, в экспонатах – книгах (в т.ч. из библиотеки Дома Пешковых и личной  библиотеки писателя), где главная книга – лейтмотив раздела- «Мои университеты»[30].

 Создание инсталляционных комплексов «На волжских пристанях», «Марусовка», «Хозяин», «Беседка на о.Лебяжьем», «В редакции газеты «Красная Татария» и мемориальный подвал — пекарня позволили передать атмосферу времени и места. Семантика цвета способствовала передаче настроения и символическому определению темы раздела. Водный и последний залы – пролог и эпилог — в белом цвете, когда только предстоит и уже необходимо составить мнение о М.Горьком; терракотовый цвет – цвет творчества присутствует и в зале №4, характеризующем творчество писателя, серый — в залах по «казанскому периоду», оставившем достаточно мрачный след в жизни писателя по его словам: «….в Казани я пережил больше горьких минут, чем это изображено в моих сочинениях»  (Елизарова  1983, с.43).

Анализ экспозиционной работы с момента создания Литреатурно-мемориального музея А.М.Горького до наших дней показывает, что каждая эпоха расставляет свои приоритеты в интерпретации горьковского наследия и диктует новые задачи при создании экспозиции. Очевидно, что развитие горьковедения, новые исследования будут постоянно влиять на пересмотр и оценку материалов по жизни и творчеству М.Горького, а, следовательно, реэкспозиция – это длительный, непрерывный процесс в деятельности музеев.

Литература:

Беззубова О.В. Некоторые аспекты теоретического музея как феномена культуры. Триумф музея? – СП-б.: «Осипов». 2005.-458 с., с. 23

Бонами З.А. Музей и проблема трансляции культурно-исторических кодов.// Музей и образование. М., 1989

Валеева Л.Г. Страницы прошлого листая. Из истории Государственного объединенного музея ТАССР 1970-1980 годов//Казань: «Казань – Kazan”, 2005.- 368 с

Горький в Татарии. Казань: Татарское книжное издательство, 1961

Горький М. Детство. Собрание сочинений. Художественные произведения. Т.15. М.: Наука. 1972

Горький М. Мои университеты.  – Казань: Татарское кн. изд-во, 1984. – 496 с.

Елизарова М.Н. Они были в Казани. – Казань: Татарское кн. Изд –во, 1983. – 96 с

Казань в жизни и творчестве А.М. Горького и Ф.И. Шаляпина. Казань, 2009

Коновалова С.А. Духовная родина Максима Горького. Казань в судьбе писателя. Казань, 2007.200 с.

Лушникова А.В. Роль музея в познании исторического смысла. Вопросы музеологии-2010. №2.  СП-б, 2010

Музей А.М.Горького в Казани. Путеводитель. Татарское кн.изд-во, 1980

Музей как социальный институт культурно-исторического и нравственно-эстетического воспитания. Труды Санкт –Петербургского университета культуры и искусств. Т.195/2013

Переписка А.М.Горького с И.А.Груздевым. Архив А.М.Горького.Т.XI. М., 1966. 331-332с.

Путеводитель по Казанскому музею А.М.Горького. Таткнигоиздат. 1947. 63 с.

 

[1].НА РТ. Ф. 1411. Оп.1. Д. 6. Л.1.

[2] Незадолго до своей смерти в беседе с журналистом Н.Г. Шебуевым, вспоминая прошлое, писатель скажет: «Физически я родился в Нижнем Новгороде, духовно — в Казани». Шебуев Н.Г.Казанские встречи.// Тридцать дней.- 1936.-№8.-С.77.

[3] Архив КМГ Оп. 2. Д. 278 а. Л. 2-3. Горький и школа №3. Из опыта работы литературно – краеведческого кружка.

[4] прим.авт.-  ныне  место расположения пекарни А.С.Деренкова

[5] Архив КМГ Оп.2. Д.599. Красная Татария . №70 от 27.03.1938

[6] Белова Л.Б. История становления и развития Музея А.М. Горького в Казани (1920-1940-е гг.). В сб.: Казань в жизни и творчестве А.М. Горького и Ф.И. Шаляпина. Казань, 2009, с. 80

[7] Там же с. 81

[8] 10.12.1942 г. Калинин вносит предложения: о пополнении экспозиции предметами не только из фондов музея, макетами, изобразительным материалом и скульптурами, по замене однотипных экспозиционных щитов на более разнообразные; принимается резолюция – подготовить две темы («Горький в Казани» и «Горький о фашизме»). Архив КМГ. Оп.№2. Д. 9. Л.5

[9] Архив КМГ. Оп. 3. Д.364. Л.6

[10] Архив КМГ. Оп. 2. Д.9. Л.2

[11] Елизарова М.Н.Музею Горького – 25 лет. Советская Татария №59 от 12.03.1965

[12] Архив. КМГ. Оп.2. Д.4. Л 2

[13] Архив. КМГ. Оп.2. Д.4. Л.12

[14] Архив КМГ. Оп. 2. Д. .5. Л.2

[15] НА РТ. Ф.7238. Оп.1.Д. 1. Л.53-54

[16] Путеводитель по Казанскому музею А.М.Горького. Таткнигоиздат. 1947. 63 с.

[17] Архив КМГ. Оп. 2. Д. 40

[18] НА РТ, Приказ №56 от 16.04.1951 г. «О создании комиссии по выработке предложения по улучшению содержания экспозиции музея Горького». Ф.7238. Оп.1. Д 22. Л.2

[19] НА РТ. Ф. 1411. Оп.1. Д.43.Л.4

[20] прим. авт.- с к. 1949 г.- сер.1970-х гг. из прилегающих к помещениям музея квартир жилого дома выселяются жильцы, что позволяет получить дополнительные экспозиционные площади

[21] Архив КМГ. Оп. 2. Д.  239. Л.4

[22] Юбилею посвящается. Литературная газета №2 от 28.03.1968 г.

[23] прим. авт. — появился в 1960 г.

[24] Горький и советские писатели. Советская Татария от 4.01.1968

[25] НА РТ. Ф. 1411. Оп.1. Д.11. Л.10-12. Положение о мемориальном музее системы Министерства культуры СССР от 11.01.1967 г.

[26] Архив КМГ. Оп. 2. Д.735. Л.2

[27] Музей А.М.Горького в Казани. Путеводитель. Татарское кн.изд-во,1980 

[28] прим. авт. – серебряный ковш, подаренный певцу 7 декабря 1904 года хористами Императорской Русской оперы, халат – фрагмент костюма Ф.И.Шаляпина к роли хана Кончака, художественное полотно Н. Клодта «Избы. Север.», неоконченный художником В. Россинским портрет Ф.И. Шаляпина поступил по звещанию И.Ф.Шаляпиной уже после ее смерти, И.Б.Морфей передала в музей фрагменты костюма к роли Ивана Сусанина  – лапти, валенки.

[29] прим. авт. — благодаря ближнему окружению А.М.Горького и Ф.И.Шаляпина пополнялось фондовое собрание музея, И.Ф.Шаляпиной — шаляпинская коллекция; в фондах музея 60789. ед хр.: горьковская коллекция (ок. 40 тыс. ед.хр., в т.ч. 2237 мемориальных предметов из дома Пешковых), шаляпинская коллекция, поступившая преимущественно от И.Ф.Шаляпиной (ок. 4 тыс. ед.хр., в т.ч. 87 мемориальных предметов Ф.И.Шаляпина), материалы по теме «Горький и татарская литература», произведения изобразительного искусства, архивы Н.Ф.Калинина, М.Н.Елизаровой, В.Тушновой и др.

[30] прим. авт. – для раздела «Ф.И.Шаляпин и Казань» был найден образ «Театра»

«А.М.Горький в Казани»

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков) – великий русский писатель — родился в Нижнем Новгороде 28 марта 1868 г.

В августе 1884 года 16 — летним юношей он приехал в Казань с мечтой учиться в Императорском Казанском университете, и пробыл здесь с 1884 по 1888 год. В этот период сформировались не только черты характера Горького, но и основы его мировоззрения.

Учиться ему пришлось не в университете. Он познал тяжесть физического труда, «горькую» жизнь в социально несправедливом обществе. «Чем труднее слагались условия жизни – тем крепче и даже умнее я чувствовал себя. Я очень рано понял, что человека создает его сопротивление окружающей среде», — заметит А.М. Горький в автобиографической повести «Мои университеты». Он впервые встретил в Казани людей, которые стремились изменить мир, сам сделал первые такие попытки.

Здесь он обрел друзей, которые помогали ему в трудные моменты, испытал первую неразделенную любовь. Чтение книг давало надежду на более достойную человеческую жизнь.

Более двадцати художественных и публицистических произведений явились осмыслением пережитого в Казани: Однажды осенью (1895), Дело с застежками (1895), Бабушка Акулина(1895), Болесь (1897), Бывшие люди (1897), Коновалов (1897), Супруги Орловы (1897), Двадцать шесть и одна (1899), Исповедь (1908). Случай из жизни Макара (1912). Хозяин (1913), Легкий человек (1917), Лев Толстой (1919), Н.Е.Каронин-Петропавловский (1919), Мои университеты (1923), Время Короленко (1923), Убийцы (1926), О новом и старом (1927), Механическим гражданам СССР (1928), О том, как я учился писать (1928), Беседы о ремесле (1930-1931).

Период жизни А.Пешкова в казанском крае (с лета 1884 года в Казани и с лета 1888 года в с. Красновидово на Волге) был началом становления личности писателя, личности сложной и противоречивой. Живя в вихре страстей, пытаясь решить волновавшие его вопросы, юноша остро почувствовал разлад между жизнью и теорией, мечтой и действительностью.

В августе 1884 года А.Пешков по совету Николая Евреинова пребывает в Казань из Нижнего Новгорода с мечтой поступить в университет. Около двух недель проживает в доме Николая Евреинова, но чтобы не быть в тягость Пешков покидает свой приют и скитается. В августе — сентябре 1884 года работает грузчиком на Устье (пристани на устье реки Казанки).

В 1884 году Пешков знакомится с народником, А.С.Деренковым, владельцем бакалейной лавочки, доходы от которой шли на поддержку революционно настроенной молодежи, и принимает участие в конспиративных собраниях, знакомится с запрещенной литературой, посещает нелегальные кружки народников. С октября 1884 г. по май 1885 г. Горький селится в казанской трущобе «Марусовка» со студентом Гурием Плетневым (с которым его познакомил Николай Евреинов), а затем до октября 1885 года проживает в ночлежке на Мокрой улице. С ноября 1885 года до лета 1886 года по совету А.С.Деренкова поступает в крендельное заведение Василия Семенова. В июле 1886 года А. Пешков поступает подручным пекаря в булочную А.С. Деренкова на Больщой Лядской улице, а в 1887 году работает в новой булочной А.С.Деренкова на углу улиц Бассейной и Пушкинской.

В августе 1887 года Пешков знакомится с марксистом Н.Е.Федосеевым. 4 декабря 1887 года в Императорском Казанском университете состоялась сходка студентов, одним из организаторов которой был В.И.Ульянов, А.Пешков вместе с Г.Плетневым печатает листовку – воззвание «Прощай, Казань! Прощай, университет!». Разочарования в людях, жизненные невзгоды и трудности, известие о смерти любимой бабушки А.И.Кашириной, аресты друзей и безответная любовь приводят А.Пешкова к духовному кризису. 12 декабря 1887 г. на Федоровском бугре Пешков совершает попытку самоубийства, пуля пробивает легкое, в Земской больнице ординатор Ив.Плюшков делает операцию и извлекает пулю. 21 декабря 1887 г. Пешков возвращается из больницы и вновь начинает работать у А.С.Деренкова. 31 декабря Казанская духовная консистория за покушение на самоубийство приказывает предать Пешкова приватному суду, который состоялся 1888 г. в Федоровском монастыре. С конца марта 1888 г. около двух месяцев А.Пешков работал садовником и дворником у генеральши Корнэ.

В июне 1888 года Пешков уезжает в с. Красновидово Свияжского уезда по приглашению революционера- народника М.А.Ромася и проживает там по сентябрь 1888 г.

Впоследствии в 1889-1890 гг., в апреле 1891 г. А.Пешков приезжает в Казань в качестве связного между нижегородскими и казанскими революционными кружками.

В 1928 году в ответ на просьбу казанских краеведов (одноименного клуба при школе №3 Казани, возглавляемого историком, археологом, искусствоведом, музейщиком, педагогом Н.Ф.Калининым), Алексей Максимович отметил на плане Казани места, связанные с его пребыванием здесь.

Составленная краеведами карта центра города с названиями улиц, бытовавших в период пребывания А.Пешкова в Казани (1884-1888 гг.) была отослана писателю, после чего Горький проставил пометки и выслал карту с пояснениями.

3-4 августа 1928 года, путешествуя по стране Советов, будучи прославленным писателем, Горький посещает Казань. Писатель останавливается в гостинице «Казанское подворье» (ныне гостиница «Казань»), где тысячи горожан хотят увидеть любимого писателя, улица у гостиницы была переполнена народом, прекратилось движение трамваев, казанцы встречают Горького овациями.

Во время многочисленных встреч с горожанами А.М.Горький неустанно восхищается переменами, происшедшими в городе. Писатель побывал во многих местах Казани, посетил курсы батрачек и батраков по подготовке в вузы (ныне здание Академии наук), был в терапевтическом отделении клинического института им. Ленина (ныне здание ГИДУВ), Наркомземе, Центральном музее ТАССР, в редакции газеты «Красная Татария», в рабочих поселках. Его интересовали вопросы коллективизации и машинизации сельского хозяйства, и он был удовлетворен их высокими темпами. 3 августа А.М. Горький выступал Большом драматическом театре на расширенном заседании городского Совета.

4 августа писатель выступил в Доме татарской культуры (бывшее Купеческое собрание, ныне здание ТЮЗа) на собрании писателей, рабкоров и журналистов, поделился с ними своими планами издательской деятельности, рассказал о программе нового журнала «Наши достижения». В течение двух дней Горького сопровождали ученые, писатели, представители общественности.

Горький и в дальнейшем интересовался достижениями и успехами культурной жизни в Казани и Татреспублике, по его инициативе был составлен план переводов произведений татарских писателей на русский язык. В 1929 году. Горький общался со многими казанскими художниками слова, которые считают писателя своим литературным учителем: Ш.Усмановым, А. Кутуем, Х. Такташем, К. Наджми, Г.Минским, Ш.Камалом, Х.Туфаном, М. Амиром, С. Адгамовой др., по его инициативе в 1929 году состоялось путешествие татарских писателей по волжским городам, завершившееся встречей в Москве. Контакты татарских писателей с А.М.Горьким продолжатся в 1934 году на I съезде советских писателей.

На протяжении всей жизни Горький не теряет связи с Казанью и его жителями.

10 мая 1930 году в связи с десятилетием Татарской АССР писатель присылвет из Сорренто телеграмму — приветствие татарскому народу. Текст пронизан идеями интернационализма и мыслями о возможности в советское время свободного национального развития. Писатель выразил уверенность в том, что со временем республика «вырастет богатырем». «Эту уверенность внушает мне, — пишет Горький, — все, что я, с детства, знаю о народе татар, трезвом, чистоплотном, трудолюбивом, умеющим соединять душевную мягкость с упорством в достижении цели».

В 1930-е годы он общается с казанской интеллигенцией: профессором анатомии, коллекционером и библиофилом В.Н. Терновским, искусствоведом П.М. Дульским, поэтом и художником П.А. Радимовым, писательницей М.Н. Елизаровой, которая станет одной из первых директоров Казанского музея А.М.Горького.

В 1930-е годы очень интенсивно переводят сочинения Горького на татарский язык (в т.ч. с 1933 года издано шеститомное собрание сочинений писателя на татарском языке).

Незадолго до своей смерти в беседе с журналистом Н.Г. Шебуевым, вспоминая прошлое, писатель скажет: «Физически я родился в Нижнем Новгороде, но духовно — в Казани. Казань – любимейший из моих «университетов».

«Ф.И.Шаляпин в Казани»

Ф.И.Шаляпин (1[13] февраля 1873 — 12 апреля 1938) — русский оперный и камерный певец (высокий бас), в разное время солист Большого и Мариинского театров, а также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики (1918—1927, звание возвращено в 1991), в 1918—1921 годах— художественный руководитель Мариинского театра. Артист, соединивший в своём творчестве прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство. Занимался также живописью, графикой и скульптурой. Оказал большое влияние на мировое оперное искусство.

Казань – родина великого артиста Федора Ивановича Шаляпина, здесь прошли его нелегкие детские и юношеские годы, отсюда 19-летним юношей он уехал, чтобы стать знаменитым.

«Часто мои мысли несутся назад, в прошлое, к моей милой родине», — писал он в книге «Маска и душа».

Казань художественно интерпретирована в воспоминаниях Ф.И.Шаляпина, на страницах его автобиографий «Страницы из моей жизни» (1917), «Маска и душа» (1932).

В реальности, Казань во время пребывания в ней Ф.И.Шаляпина – с момента рождения (1873 г.) по сентябрь 1890 г., представляется большим губернским городом России. В 1873 году население Казани составляло 91827 чел. Город не мог похвастаться благоустройством: из 4360 жилых домов только 690 были каменные, многие деревянные дома тесно прилегали друг к другу, что являлось причиной пожаров, отсутствовал водопровод, улицы были грязными и лишь их треть была замощена.

В Казани были сосредоточены крупные промышленные предприятия (завод Крестовникова, кожевенный завод, льно-прядильная фабрика Алафузовых), чья сумма производства в 1880-е гг. составляла 2-3 млн. руб. в год, и менее крупные заводы и фабрики (напр., чугунно-литейный завод Свешникова). Среди мелких предприятий выделялись хлебопекарни. В виду того, что в 1880-е гг. Казань переживала экономический кризис, росла эксплуатация рабочего класса, сокращалась торговля и число мелких предприятий, появляется много безработных, босяков, растет преступность, учащаются случаи самоубийств.

В октябре 1875 года в Казани была выстроена конная железная дорога, соединившая центр – «толчок» (ныне ул. Чернышевского) и Суконную слободу.

Являясь крупным административным центром Поволжья, Казань объединяла множество округов: военный, судебный, учебный (в Казани находился крупнейший вуз России Императорский Казанский университет, основанный в 1804 году, к 1880-м гг. имелось: 16 начальных школ, 6 гимназий, реальное училище, учительский институт, учительская семинария для нерусских, крещено-татарская учительская школа, ремесленное училище, ветеринарный институт, высшие женские курсы и.т.д.), почтово-телеграфный округ и округ водных путей сообщения. Округу подчинялось несколько губерний, численность населения Казани с 1860 по 1883 года увеличилась более чем в два раза до 140 тыс. человек. Город делился на две части: дворяне, купцы и чиновники занимали лучшую возвышенную часть, а окраины Казани – пролетариат, гонимое татарское население, безработные и беднота.

В Казани существовали научные общества: врачей, археологов, историков, этнографов, физико-математическое, юридическое и т.д. Казанский городской театр на Театральной площади (ныне Площадь Свободы) являлся одним из лучших провинциальных театров России (основанный в 1791 году и открытый в 1803 году помещиком Я.П.Есиповым).

1 (13 февраля) 1873 г. в Доме купца П.Д.Лисицина на Рыбнорядской улице (ныне ул. Пушкина, 10) в семье государственных крестьян Вятской губернии и уезда Вожгальской волости починка Лагуновского дер.Сырцова Ивана Яковлевича Шаляпина (помощника волостного писаря Ильинского волостного правления Казанского уезда) и Евдокии Михайловны Шаляпиной (урожденной Прозоровой) родился сын – Федор, которому предстояло стать гордостью и славой русского оперного искусства.

2 (14 февраля) 1873 года Федор Шаляпин был крещен в церкви Богоявления на Большой Проломной улице (ныне ул. Баумана, 78).

В феврале – апреле 1873 г. семья Шаляпиных покидает Казань и селится в с.Ключи Казанского уезда, где И.Я.Шаляпин работает в Ильинском волостном правлении помощником писаря, а мать становится кормилицей у бывшего пристава Н.А.Чирикова.

Сер. – к. апреля 1873 г. семья переезжает в Казань и вновь селится в доме П.Д.Лисицина на Рыбнорядской улице, 1 мая И.Я.Шаляпина зачисляют на службу в Казанскую уездную земскую управу.

1875 г. Шаляпины уезжают в Суконную слободу на Ометьевские выселки. В Здесь 2 августа 1875 года у Шаляпиных родилась дочь Евдокия (которая умерла от скарлатины в 1882 г. ).

В 1876 году семья переезжает в с.Кощаково (близ Казани), отец Ф.И.Шаляпина устраивается писарем в волостном правлении, 10 ноября у Федора рождается брат Николай (который умрет от скарлатины в 1882 г.).

1877 г. в августе Шаляпины снова переезжают в Казань в Ново – Татарскую слободу. И.Я.Шаляпин устраивается на должность помощника смотрителя земского арестного дома и ждет места в Казанской уездной земской управе, куда его перевели писцом распорядительного отдела 1 марта 1878 года с окладом в 15 рублей в месяц.

В августе семья перебирается в дом. Т.К.Григорьева в с. Ометьево.

В 1879 году семья Шаляпиных снова на год переезжает в дом на Рыбнорядской, хозяином которого стал сын предыдущего владельца – И.П.Лисицин. И.Я.Шаляпин по причине вывиха ноги вынужден был перебраться ближе к месту работы в Казанской уездной земской управе.

1 сентября 1880 г. Федор Шаляпин начинает учебу в частной подготовительной школе В.С.Ведерниковой, которая находилась в доме И.П.Лисицина. Приблизительно зимой-весной 1881 г. Шаляпина исключают из школы за «роман» с одной из учениц.

25-27 декабря 1880 г. Шаляпин предположительно впервые посещает балаганные представления Я.Мамонова на Николаевской площади.

Летом 1881 г. Шаляпины проживают в Собачьем переулке в доме мещанина И.С.Клычева (ныне ул.Некрасова , 27), Федор посещает Износковский сад, где располагался с 1860-х гг. первый летний театр Казани.

Осенью 1881 г. Федора переводят в 4-е приходское училище, а в последствии, поздней осенью 1881 г. семья Шаляпиных переезжает в Татарскую слободу.

Летом 1882 г. Федора отдают «в люди»: в скорняжную мастерскую, расположенную в доме З.Б.Усманова в Татарской слободе в районе Сенного базара (ныне ул. Парижской Коммуны), а в сер. августа т.г. — в обучение к сапожнику Н.А.Тонкову, крестному Федора.

В к. августа 1882 г. трое детей Шаляпиных (Николай, Евдокия и сам Федор) заболевают скарлатиной, умирают брат и сестра, а Федор Шаляпин находится на излечении в городской земской больнице (в последствии 18 января 1884 у Ф.И.Шаляпина родится еще один брат — Василий).

В сер. сентября 1882 года Федор с родителями переезжает в Суконную слободу на ул. Большую в дом В.Н.Пикулиной (ныне ул.Тихомирнова, 5), где семья занимает две маленькие комнаты в подвальном этаже. Здесь Федор знакомится с И.О.Щербининым, который впоследствии стал регентом Духосошественской церкви, обучал Шаляпина нотной грамоте, а потом устроил певчим в церковь на выходные и праздничные дни.

В к. сентября 1882 г. Шаляпина отдают обучаться токарному делу, а с октября – ноября 1882 г. по апрель вкл. 1883 г. – к сапожнику В.А.Андрееву, где Федора не только обучали ремеслу, но и заставляли выполнять самую тяжелую работу, избивали.

С 1 октября 1882 г. Шаляпин обучается в шестом городском начальном училище (которое окончил в мае 1885 г. с отличием), располагавшееся на Георгиевской улице (ныне ул. Петербургской), в доме С.С.Суслова (на бывшей ул. Свердлова, д 58, не сохранился) к учителю Н.В.Башмакову.

Зимой 1882 г. Шаляпин впервые знакомится с хоровым пением в церкви св. Варлаама. Затем, в сентябре знакомится с писарем Казанского окружного суда (впоследствии регентом Духосошественской церкви) И.О.Щербининым, обучавшем мальчика нотной грамоте, и поет (вплоть до 1889 г. вкл.) в Духосошесьвенской церкви, Варваринской, архирейском хоре Кремля, Покровской церкви, в Петропавловском соборе и т.д., участвует в различных торжествах в составе хора шестого городского начального училища и различных хоровых групп.

17 мая 1883 г. (днем) Федор Шаляпин впервые посещает Казанский городской театр, предположительно вечером того же дня присутствует на сборном спектакле из сцен «Не в свои сани не садись» А.Н.Островского, в бенефисе М.И.Писарева. 31 июля 1887 г. видит «Записки сумасшедшего» Н.В.Гоголя и «Волжские сцены» на литературно-драматическом вечере В.Н.Андреева- Бурлака. В октябре присутствует на представлении пьесы А.Н.Островского «Гроза» и т.д. Летом 1883 г. работает на заводе искусственных минеральных вод, наклеивает этикетки на бутылка, а так же помогает отцу в переписке служебных бумаг.

30 августа 1884 г. Федор впервые посещает оперный спектакль «Жизнь за царя» оперной труппы П.М.Медведева в Казанском городском театре, которая произвела неизгладимое впечатление на подростка. 2 сентября 1884 г. впервые выступает в спектакле «Жизнь за царя» в качестве статиста (а затем в январе – феврале 1885 г.).

Приб. 25 мая 1885 г. Ф.И.Шаляпин оканчивает с отличием шестое городское начальное училище. А в июне отец устраивает Федора писцом в ссудную кассу банкирской конторы «А.А.Печенкин и К» (проработал до сер. сентября). Летом Федор начинает посещать представления в Панаевском саду.

Предположительно 21 сентября Федор Шаляпин по настоянию отца уезжает в г.Арск Казанской губернии и обучается в двухклассном училище с преподаванием ремесел, поет в хоре местной церкви.

В к. декабря 1885 г. Федор Шаляпин в связи с болезнью матери возвращается в Казань.

1 января – 23 февраля 1886 г. посещает драматические и оперные спектакли в Казанском городском театре (в т.ч. участвует в хоре мальчиков в опере Дж.Мейербера «Пророк»), летом – спектакли в Панаевском и Износковском садах.

14 апреля родился брат Николай (который прожил всего неделю).

20 июня 1886 года поступает в Казанскую уездную земскую управу писцом «без вознаграждения за труды», а с 27 ноября т.г. зачисляется в штат (1 февраля Федор Шаляпин переведен писцом в бухгалтерское отделение Казанской уездной земской управы).

1887 г. Шаляпин выступает в составах различных хоров на торжествах, церковных праздниках. Предположительно 10 июля неудачно дебютирует на сцене Панаевского театра в эпизодической роли жандарма Роже в мелодраме «Бродяги», переживает свой провал, три дня не является домой и на службу, после чего получает взыскание в Казанской уездной земской управе.

В октябре – декабре 1887 г. – Шаляпин посещает оперные и драматические спектакли товарищества под управлением П.М.Медведева в городском театре, летом 1888 г. – спектакли антрепризы В.Б.Серебрякова в Панаевском саду с участием С.Я.Семенова-Самарского, В.В.Чарского, В.Н.Давыдова, П.Адамяна.

12 мая 1888 г. Ф.И.Шаляпин в составе церковного хора поет на похоронах В.Н.Андреева-Бурлака, присутствует на траурной процессии.

В начале сентября 1888 г. Шаляпин пытается безуспешно (по причине мутации голоса) поступить в хор оперной труппы А.А.Орлова-Самарского, куда был в это же время принят А.Пешков. Шаляпин устраивается в антрепризу статистом.

30 апреля – 31 августа Федор Шаляпин посещает спектакли комической оперы антрепризы В.Б.Серебрякова в летнем театре Панаевского сада, а в сентябре выступает в качестве статиста. С мая по н.июня – поет в хоре, вплоть до сер. июля (когда отъезжает в Астрахань в поисках лучшей доли).

29 марта 1890 г. в Городском театре в постановке Казанского общества любителей сценического искусства и учащихся музыкальной школы под управлением С.В.Гилева оперы П.И.Чайковского «Евгений Онегин» Ф.И.Шаляпин исполняет партию Зарецкого. Это было первое сольное выступление Шаляпина в оперном спектакле.

1 июня 1890 г. Федор Шаляпин увольняется из Казанской земской управы и поступает на службу в Судебную палату откуда его вскоре увольняют за утерю казенных бумаг.

Ок. 10 июля уезжает в Астрахань с семьей (до к. июня), а затем через Самару — в Казань, занимаясь по пути разгрузкой барж.

К. августа 1890 г. заключает контракт с антрепренером С.Я.Семеновым Самарским на службу хористом Русской комической оперы и оперетты на осенне-зимний сезон в Уфе.

Далее – начинается творческий путь артиста.

Став известным артистом, Ф.И.Шаляпин всегда с теплотой вспоминал Казань, несколько раз приезжал в родной город: марте 1897 г. (с 14 марта — прим. До 20 –х чисел марта), в мае1899 г. (прим. с 25 апреля до 12 мая), 13-16 сентября 1909 г., 25 мая 1916 г. проездом из Нижнего Новгорода на пароходе «Гончаров», по документально не подтвержденным сведениям (воспоминаниям Е.П.Пешковой) Ф.И.Шаляпин посещал Казань не раз и в советское время.

В 1912 г. Ф.И.Шаляпин последний раз на несколько дней приезжает в Казань (31 августа – 7 сентября), собирает материалы для своей будущей автобиографии «Страницы из моей жизни»», вышедшей в 1917 г. в журнале «Летопись».

Неоднократно артист оказывал благотворительную помощь казанцам: В н. 1912 года певец дает благотворительный концерт в пользу голодающих в Москве и часть средств направлена казанской земской управе; поддерживает материально своих казанских знакомых. 5 сентября 1912 г. после посещения шестого казанского городского начального училища, артист внес 2000 руб. на счет третьей мужской гимназии с тем, чтобы проценты от этих денег поступали за обучение одного из воспитанников училища. Именной стипендиат избирался советом гимназии и заведующим училищем (первым стипендиатом стал воспитанник по фамилии Кульков). Спустя почти 100 лет вручение именной Шаляпинской стипендии было инициировано Литературно-мемориальным музеем А.М.Горького и Казанским обществом любителей творчества Ф.И.Шаляпина лучшим вокалистам Казани. За время существования стипендии ее лауреатами стали Михаил Казаков, Аида Гарифуллитна, Алексей Тихомиров, Владимир Васильев и др. прославленные молодые исполнители.

Имя Ф.И.Шаляпина увековечено на его Родине. Еще при жизни в 1915 г. казанской городской думой было принято решение в честь 25-летия артистической деятельности Ф.И.Шаляпина присвоить шестому городскому начальному училищу, имя артиста. В наше время в Казани в честь прославленного земляка названа одна из центральных улиц; 8 февраля 1982 г. открылся первый оперный фестиваль им. Ф.Шаляпина на сцене Татарского государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля (с 1991года носит статус Международного); 29 августа 1999 г. памятник Ф.И.Шаляпину работы скульптора А.Балашова был установлен на центральной улице города – Баумана, у колокольни Богоявленского собора, в котором он был крещён будущий артист 14 февраля 1873 г.

Тем не менее, безвозвратно утрачена часть шаляпинских мест: Дом мещанина И.С.Клычева (ныне ул.Некрасова, 27), Дом купца З.Б. Усманова в Татарской слободе (ныне ул. Московская, 64), Дом В.Н. Пикулиной на Суконной слободе (ныне ул.Тихомирнова, 5), Здание городского начального училища N6 (прежний адрес — улица Свердлова, 58.), Банкирская контора «Л.А. Печенкина и К.» (Баумана, 36), Деревянный флигель в доме П.Д.Лисицина, в котором родился Шаляпин (Пушкина, 10).

Одним из хранителей памяти о Федоре Ивановиче Шаляпине является Литературно-мемориальный музей А.М.Горького. В 1968 г. в музее построена первая музейная экспозиция о великом артисте. Бережно сохраняются личные вещи Ф.И. Шаляпина, переданные музею его дочерью И.Ф. Шаляпиной (1900-1978), которая с 1949 г. и до конца жизни поддерживала связь с музеем А.М. Горького и, находясь в дружеских отношениях с женой писателя Е.П. Пешковой, с директором музея М.Н. Елизаровой, неоднократно приезжала на родину отца.

Не случайно, именно в музее Горького была создана первая экспозиция, посвященная певцу. А.М. Горький и Ф.И. Шаляпин были друзьями. Встретившись в 1901 г. в Нижнем Новгороде, они выяснили, что «жизнь» их «похожа, а в некоторых случаях текла рядом». Это относится, прежде всего, к их казанскому прошлому. Великий писатель и знаменитый певец сумели пронести свою дружбу и взаимное поклонение через всю жизнь. Несмотря на некоторые разногласия, Горький («Максимыч», » чистейший цветок моей Родины», как называл его артист) всегда был непререкаемым нравственным авторитетом для певца, а Шаляпин в глазах Горького являлся «…скромно говоря, — гением». При их последней встрече в Риме (1929 г.) писатель дал артисту совет: «Поезжай на Родину, посмотри на строительство новой жизни, на новых людей, интерес их к тебе огромен, увидев, ты захочешь остаться там, я уверен». В книге «Маска и душа», вспоминая эту встречу и свое настроение тогда, Шаляпин напишет: «Я… решительно отказался, сказав, что ехать туда не хочу,… не имею веры в возможность для меня там жить и работать». А в 1936 г. в очерке «Об А.М.Горьком», своеобразной эпитафии на смерть писателя, Шаляпин, скорбя по своему другу, гражданину и по своей Родине, признается: «Честно скажу, до сих пор не знаю, кто из нас был прав, но я знаю твердо, что это был голос любви ко мне, и к России».

Еще в 1916 г. в Форосе по настоятельной рекомендации и непосредственном участии А.М.Горького по устным воспоминаниям Ф.И. Шаляпина создается текст «Страницы из моей жизни», который был опубликован в журнале «Летопись» в 1917 г.. В нем отражены воспоминания артиста, связанные с его жизнью в Казани.

В 1928 г. Ф.И. Шаляпин, узнав о пребывании Горького на Родине певца, сообщает в письме другу: «Как перед глазами вырос в памяти моей этот «прекраснейший» (для меня, конечно) из всех городов мира – город. Вспомнил всю мою разнообразную жизнь в нем: счастье и несчастье, будни и масленицы, гимназисток и магазинок, ссудные кассы и сапожные мастерские и чуть не заплакал, остановив воображение у дорогого Казанского городского театра!..».