В фондах нашего музея хранится фотооткрытка размером 13,5 х 8,5 см, отпечатанная в Москве в 1903 году в полиграфической фирме «Шерер, Набгольц и Ко.». Фирма сотрудничала с Императорскими театрами и по их заказам были отсняты целые спектакли. Фотографии и фототипии (открытки) выпускались в широкую продажу.
На снимке запечатлена Ольга Леонардовна Книппер в роли Насти в пьесе А.М.Горького «На дне». Как известно, постановка пьесы была разрешена только в МХТ, где она состоялась с большим успехом 18 декабря 1902 года К.С.Станиславским.
Ольга Книппер впоследствии вспоминала: «Помню, все в театре были увлечены работой над пьесой. Сам Алексей Максимович принимал близкое участие в работе, рассказывал, показывал, учил всех нас чуждому нам быту. Учил он и меня очень старательно, как делать «козью ножку» из бумаги и сыпать туда махорку, которую Настя должна была курить. Еще предлагал он не то в шутку, не то наивно: «Давайте, тетечка, я вам девицу из ночлежки пришлю, она у вас поживет». Но я от «девицы» отказалась и в знаменитую экспедицию на Хитров рынок с нашими актерами не пошла. Я совершенно не умею копировать. Кроме того, здесь было, вероятно, в известной степени чувство самосохранения: я боялась, чтобы богатство и яркость новых впечатлений не заслонили для меня в этот начальный период работы над ролью ее сущность и не превратили мою Настёнку в чисто жанровую фигуру.
Конечно, это не значит, что, играя ее, я отказывалась от правдивой внешней характерности, от наблюдений. Я уже рассказывала, как Горький учил меня делать «козью ножку». Помогали мне по мере возможности и актеры. Они показывали, как ходят проститутки по улицам, разыгрывали целые сценки — диалоги с девицами из ночлежки. Вот подходит такая «Настя», протягивает негнущуюся руку лопаточкой и голосом, сиплым с перепоя, говорит угрюмо: «Дай пятачок опохмелиться» и т. п. Постепенно я выработала себе и этот сиплый, с хрипотцой, надтреснутый голос, и «деревянную» руку, и проч. Но это пришло тогда, когда была понята и почувствована сущность, «зерно» роли, которое Горький объяснил мне так: «Поймите, у нее ничего нет, совсем ничего, она почти голая и внутренне опустошенная — осталась только мечта о Рауле».
Белов А.В.
