члены литобъединения при Литературно-мемормальном музее А.М.Горького

Литературное объединение имени Марка Зарецкого при музее А. М. Горького – одно из старейших в России. Его основали в 1942 году Мария Елизарова (один из первых директоров Казанского музея А. М. Горького – ныне Литературно-мемориального музея А. М. Горького), Михаил Бубеннов и Семён Никольский. ЛИТО действует непрерывно (занятия шли даже в годы Великой Отечественной войны) практически во всё время существования музея. Еженедельные «среды» объединяли в стенах музея начинающих поэтов и писателей, давали им путёвку в жизнь.

Идея создания литобъединения имеет глубоко символический смысл – это преемственность традиции, связанной непосредственно с именем Максима Горького. На протяжении всей своей литературной жизни писатель являлся наставником молодых авторов. Горький считал, что начинающему писателю нужна не «канцелярская отписка», не краткое пожелание «учиться», а сама учёба и детальный разбор рукописи, указание на конкретные недостатки, товарищеский тёплый совет более опытного работника. «Знали бы вы, сколько на путях моих я встретил замечательно талантливых людей, которые погибли лишь потому, что в момент наивысшего напряжения их стремлений они не встретили опоры, поддержки. Вот отсюда и происходит моё отношение к “литературным младенцам”…» – писал Горький одному из сибирских писателей. Максим Горький работал больше трети века с начинающими писателями. «Если составить список современных молодых писателей, так или иначе обязанных Горькому, пришлось бы переименовать чуть ли не всех» (М. Слонимский).

С историей ЛИТО связаны имена Равиля Бухараева, Романа Солнцева, Геннадия Паушкина, Диаса Валеева, Марка Зарецкого, Сергея Малышева, Наили Ахуновой, Бориса Вайнера и многих других писателей, известных сегодня в Казани и далеко за её пределами. Порядка тридцати пяти членов ЛИТО стали членами Союза писателей Республики Татарстан, в последнее десятилетие – Алексей Остудин, Алёна Каримова, Талия Шарафиева, Наиль Ишмухаметов, Михаил Тузов и др. В год к нам приходят около ста человек – это казанцы и жители других городов республики.

Председатель ЛИТо Алена Каримова в окружении коллег по поэтическому цеху

Кроме заседаний в музее проводится множество литературных вечеров, творческих встреч, концертов, презентаций вышедших книг, которые собирают поэтов в излюбленном месте писательской богемы – арт-подвале «Бродячая собака». Индивидуальные и коллективные подборки членов ЛИТО публикуются во многих российских и казанских журналах, а наши поэты и писатели участвуют в разного рода конкурсах и премиальных проектах.

На протяжении всей истории ЛИТО при музее А. М. Горького литераторы получали не только профессиональную поддержку. Благодаря музею публиковались сборники молодых авторов «Слово молодым», «Горизонт». В 2005 году в ТКИ вышла антология русской поэзии Казани «Как время катится в Казани золотое…». Львиная доля авторов, опубликованных в этой книге, в разные годы посещали ЛИТО при музее Горького.

Большим событием в литературной жизни Казани стало учреждение в 2000 году Казанской литературной премии имени Горького: это была одна из совместных инициатив ЛИТО, музея, администрации Вахитовского района г. Казани, Управления культуры г. Казани, Казанского отделения общества любителей творчества Ф. И. Шаляпина (с 2006 года), Национального музея РТ (с 2009 г.).

очередное заседание ЛИТО

С момента своего основания Литературная премия им. А. М. Горького имела две номинации: «За многолетнюю плодотворную литературную, педагогическую, общественную деятельность» и «За наиболее значительное литературное произведение, вызвавшее большой резонанс». Лауреатами премии в разные годы становились выдающиеся писатели и поэты нашего края: Марк Зарецкий, Роза Кожевникова, Нона Орешина, Геннадий Паушкин, Рустем Кутуй, Тимур Алдошин, Виль Мустафин, Алёна Каримова, Борис Вайнер и т. д. На сегодняшний день решаются вопросы финансирования премии и определения её статуса.

Руководителями ЛИТО в разные годы были Михаил Бубеннов, Лев Юдкевич, Геннадий Паушкин, Виль Мустафин, Сергей Малышев. Более тридцати пяти лет, до марта 2003 года, бессменным руководителем нашего литературного объединения был Марк Давидович Зарецкий, заслуженный работник культуры Республики Татарстан. Марк Зарецкий – поэт, автор двух книг стихотворений: «Речь» и «Азарт». Это был удивительный человек с живым, ярким характером, который был влюблён в литературу и помогал полюбить её и другим.

Позволю себе привести отрывки из стихотворения известного казанского поэта, члена Союза писателей РТ (а тогда СССР) Сергея Малышева «Воспоминание о литобъединении»:

Когда в стихах я стал невеждой,

Искал секреты ремесла

К музею Горького с надеждой

Влачил беспрокие крыла.

 

В миру – насмешка без утайки:

«А где на блажь твою диплом?»

Но расцветала наша стайка

Среди реликвий под стеклом…

 

…Где все таланты, но пока что

Толпой не поняты, зато

Над почвою приподнят каждый

Ревнивой похвалой ЛИТО.

 

Но слезы капали по-детски,

Клоками в урну падал ямб,

Когда кипучий Мрак Зверецкий

Из пушек бил по воробьям…

 

…Все кажется: еще немного –

И станет ремесло твоим.

 

Созданная стараниями Марка Зарецкого, его друзей и коллег поэтическая атмосфера ЛИТО живёт и сегодня, поддерживает нас, помогает нам.

Являясь в первую очередь, конечно, творческой лабораторией, ЛИТО, однако, выполняет не только литературные задачи. Его деятельность имеет также и социокультурный аспект: происходит социализация представителей творческой среды в музейном пространстве, люди разных возрастов, разных социальных страт имеют возможность встречаться, общаться, дружить, а часто и помогать друг другу в решении разных жизненных задач. Двери ЛИТО имени Марка Зарецкого открыты для всех – и это наша принципиальная позиция.

Как всегда, каждое второе воскресенье, в 14 часов в Национальном музее РТ (в период реконструкции музея Горького) проходят заседания Литературного объединения имени Марка Зарецкого.

Алёна Каримова,

руководитель Литературного объединения имени Марка Зарецкого

при Литературно-мемориальном музее А. М. Горького

Глеб Михалев

Родился в 1967 году в Кемеровской области. В Казани с 1984 г. Учился в КАИ и КГУ, выпускник физфака университета.

В конце 80-х, транзитом через литстудию при ФОП КАИ, пришел в ЛИТО Зарецкого, где и остался.

 

Первая публикация в Казани — в газете «Вечерняя Казань». Публиковался в казанской и российской периодике, коллективных сборниках.

Финалист конкурса им. Н. Гумилёва «Заблудившийся трамвай» (Санкт-Петербург, 2005 и 2006 гг).

Два июня

…весь день нелепой суетою занят

и долог, как гомеровский гекзаметр

а в голове горячей — всякий бред

о том, что где-то грека через реку

всё едет…вот неймется человеку

туда-сюда по эдакой жаре

плывёт скороговорочка чудная

нет, с греком нам не по пути — я знаю

и сам себе твердить не устаю

что вдоволь за окном тепла и света

что впереди ещё не Лета — лето

и медленный господствует июнь

* * *

…отыскивая потаённый смысл

в неторопливой чайной церемонии

как ложечкой чаинку ловишь мысль —

«стихи в поэте — косточки в лимоне» и

глядишь, как зайчик солнечный дрожит

придавленный тяжелым подстаканником

и тает жизнь — попробуй удержи —

как струйка пара над кипящим чайником…

* * *

всё равно не перестанешь.

даже зная, что потом — как письмо в почтовый ящик канешь. будешь жадным ртом лопотать свои словечки, йамбы бедные свои — перед свечкой, перед печкой, перед членами семьи — им то пофиг… мелкий почерк, неумелое шитьё — если кто потом захочет вжиться в это житиё, в это, крестиками, чтоб их, то откликнутся тебе голоса твоих почтовых голубого голубей…

но пока — сентябрь ярок, одиноко и легко, хочется картошки, шкварок и вина, и шашлыков. но пока — течёт куда-то неумелая твоя до конца, до адресата, до востребования…

Пессимистическое

Однажды почувствуешь остро,

так, словно под рёбрами — нож:

как суп из пакетика — просто

и очень невкусно живёшь.

А жизнь (хоть сравнениям грубым

ты сопротивлялся всегда)

уходит по фановым трубам,

как всякая, впрочем, еда.

И хмуришься, высоколобый,

от мысли, что это — твой крест:

жить словно лапша из столовой,

пока тебя время не съест…

***

когда друзей — по пальцам на одной

зато тревог — куда ни посмотри

писать стихи — становится войной

одна строка считается за три

всё грезится прелестный завиток

беспечный ангел в травке луговой

но в результате — короток итог

и горек словно дым пороховой

Анна Каримова

Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Октябрь», «Юность», «День и Ночь», «Литературная учёба», «Иерусалимский журнал», «Казань» и др.

Автор книги стихотворений «Другое платье» (Казань, ТКИ, 2006).

Лауреат Первого форума молодых писателей Поволжья (Саранск, 2006).

Лауреат Казанской литературной премии имени Горького (2007).

Была участницей Фестиваля современной поэзии им. Бориса Чичибабина (Харьков), нескольких Форумов молодых писателей России (Москва, Липки), по результатам которых становилась стипендиаткой МК РФ, XLI Пушкинского праздника (Пушкинские горы), X Международного биеннале поэзии в Валь-де-Марне (Париж) и т. д.

Руководитель ЛИТО имени Марка Зарецкого при Литературно-мемориальном музее Горького в Казани.

* * *

Хочется долгой строки и туманного пенья,
иначе кажется: куцей становится речь,
жалкой и злой — бормотанием, окриком, всхлипом,
вроде того, что спросила негромко: «Куда ты?»,
и отвечают: «Отстань! На кудыкину гору!»

В окнах цикад верещит ошалелое племя,
словно приёмник, которым волну не поймали.
Некуда кроме идти, как на берег, и это
выглядит снова движением хрестоматийным.
Море и впрямь человеку дано в утешенье.
* * *

Внутри квартиры городской,
Не различить зимы и лета,
а тянет нынче к краю света,
где Млечный путь кривой дугой
над светлячками дачных окон.
Там тысячи пахучих, жёстких
плодов бессонных яблонь волжских,
перерождаясь в банки сока,
встают на полки погребов —
к солёным огурцам, варенью…
и пахнет луком и смиреньем,
и к заморозкам сад готов.
Взмывая вверх, идя в пике,
две бабочки ночные бьются,
во тьме любовники смеются,
собаки лают вдалеке…
Как мы друг другу надоели!
А всё же — можно поручиться —
всё это было в самом деле,
и, может быть, ещё случится.
* * *

Были Кавказ, и Алтай, и Крым,
были Урал, Байкал…
Дым коромыслом — и Третий Рим
в нём иногда возникал.
Множество было ручьёв и рек,
улиц, проспектов, троп…
Турок со мною болтал и грек,
немец и эфиоп.
Был и Париж, и Марсель встречал…
Кажется, так давно
над сигаретой дымок скучал
медленный, как в кино.
Бог нас не выдаст, свинья не съест —
здесь тоже живут вполне,
но света из разных чудесных мест
так мало теперь во мне…

* * *

Руки дрожат у пьяницы прикурить,
тётка с опухшей рожей сдаёт стекло…
Были детьми, конечно же, как не быть,
в небо Твое смотрели светло-светло…

Господи, думаю, как же ты изобрёл
эту забаву — время, — и смотришь, рад,
как старичок ковыляет цаплей, а был — орёл…
в ухе его слуховой торчит аппарат.

Но возвращаешь, Господи, на ветру
листьев ручных летучие корабли;
каждый, наверное, думает — не умру,
а и умру — долечу до своей земли.

Люди ужели Тебе не милей травы?
Как полюбить негасимый и нежный свет,
если из полной ужаса головы
телеграфирует сердце: «спасенья нет»?

Всюду загадки — «холодно-горячо».
Мрамор искусства не лечит живую плоть.
Только целуя родное во тьме плечо,
знаешь, что можно истину побороть.

Кара урман

Унылая доносится откуда

татарская бескрайняя тоска?

«Кара урман — дремучий чёрный лес —

Кара урман стоит, Кара урман…»
У бабушки мизинчик был кривой…
Погладила тихонько эту руку:
— А почему кривой? Расскажешь мне?
— В деревню к маме ехали с отцом —
Сквозь лес везла холодная телега.
Спешила лошадь…
— Расскажи, что помнишь.
— Снег серый, чёрный лес, и волки выли.
— Боялась ты?
— Наверное. Кобыла боялась больше.
И поют-поют:

дремучий лес — Кара урман стоит,

В лесу ребёнок потерялся. Плачет…

— А дальше?
— Дальше ничего не вижу.
На мне лежит тулуп мешком картошки.
Отец не смог кобылу отстоять.
Стрелял. Пришла подмога. Но кобыла…
осталась там…
— А почему мизинчик
кривой?
— Не помню. Кажется, полено
так отскочило из-под топора.
Дрова рубил твой прадед.
Улыбнулась.
— Дрова из леса? Из того?
— Ну да.

* * *

Кажется, мы движемся бесконечно,

кондуктор – парень с дефектом речи,

поглядывая на девчонок,

названия остановок выкрикивает.

Я к тетке чужой прижата

толстой и неопрятной.

Сзади красавица происхождения армянского

рассыпала мелочь билетную, передавая,

и никто не возмутился,

а эта девица полезла под сидение, переживая,

за монетками на грязном полу,

при этом приподняла полу,

а потом, рассмеявшись, сказала, что достать не может…

По моему лицу меха, кожи,

а по плечу – сумки:

и я тесней прижимаюсь к тетке у которой урчит в желудке.

Хорошо, что никто не кричит,

кого-то тихо зовет мобильник

и кондуктор вежлив, а не иначе,

и сижу я недалеко от двери…

Как мало нужно, чтобы день начался удачно,

кто бы сказал – не поверила бы.

* * *

С.М.

Октябрь пробирает до дрожи дождем моросящим,

Кричит по графиту асфальта опавшей листвою:

«Просите! Просите и дадено будет просящим».

Просить-то о чем? Мы бредем по аллеям с тобою.

Тяжелое небо зависло на рыжих полотнах

Деревьев промокших, но светлую мудрость хранящих.

«Спаси от желаний, Всевышний, тебе не угодных.

Храни наших ближних и здравствующих и болящих».

А души – в блаженном молчанье застывшие сфинксы.

И тонок сей миг, только б словом его не нарушить:

Улыбкой светящийся спутник в поношенных джинсах

И свет фонаря, отраженный холодною лужей.

***

C.М.

Будь добрее, солнышко, позвони.

Обмани же, солнышко, обмани.

Дни проходят блеклые, как один:

Ходим, пьем, нелепости говорим.

Говорим, что думаем, за глаза,

А в глаза не ведаем, что сказать.

Что бы ни придумали – будет ложь.

Расскажи, хорошая, как живешь?

Если жить во лжи дано – пусть в твоей.

Позвони же, солнышко, будь слабей…

* * *

Не спеша пролагаю дорогу домой

Мимо сумеречных силуэтов

Тополей над заснеженной мостовой,

Пролетающих птиц и пакетов.

Вдоль лотков и киосков и мрачных людей,

Заслоняющих лица от ветра,

Мимо сгорбленных уличных фонарей

В колпаках тускло-желтого света.

И при этом настойчиво веет весной,

Пробивается ниточкой нега,

Оживает заброшенный город мой

Утрамбованный толщами снега.

Но глаза застилают то слезы, то дым

Черных полчищ черкающих небо,

Злая тетка кричит: «Город не был твоим!»

…Да и ты никогда им не был.

* * *

Дороги вам легкой к отцовскому дому.

Знакомым поклон.

Пронзительно ясным сентябрьским утром

Прощаюсь с теплом.

Прощаюсь без боли, предчувствуя встречу

в каком- то году…

Мы будем моложе, свободней, светлее

И я к вам приду…

Алексей Остудин

Родился в 1962 году в Казани.

Окончил Высшие литературные курсы в Москве.

Печатается с 1978 года.

Автор 7 книг стихов, в т. ч. «Эффект красных глаз» (М., 2011).

Лауреат международного литературного Волошинского конкурса.
Возглавляет издательство «Норма».

Переходный возраст

Воды оловянной хлебнёшь из пилотки,

хрустящую лужу ударишь винтом.

Весной примеряешься к каждой красотке —

не то? Оставляешь её на потом…

Хохочется Вере и надобно Наде —

на лавочке в сквере ладонь козырьком.

С шампанским бокал на включённом айпаде —

рентгеновский снимок его пузырьков.

Прикуришь свистульку, съешь ягодку с торта —

порезы души заживут без забот:

жужжит, отжимаясь с прихлопом, моторка —

на гребне волны, что втянула живот.

Спасение от соловьиного сленга

не светит горящим в саду, а пока

ползёт вертолётная лесенка с неба,

как липкая ниточка из паука:

заденешь — проснёшься во времени оном,

чужим языком за щекой мармелад.

Посветишь в потёмках души телефоном:

не то, на потом, и полезешь назад.

А запах такой, будто свечка погасла,

на шее болтается вырванный зуб,

в воде пионерские кубики масла,

печенье «Весна» и какао в тазу.

                                  Волшебной музыки Suzuki

Май отступил, невидимый в упор,

от колорадских ленточек победы.

Скользит по небу спутника курсор,

выщёлкивая лозунги по следу.

Попробуй это вырубить пером,

облившийся чернилами мазила.

Играешь в жизнь, где за фук не берём,

а тащимся домой из магазина.

Мы «тащимся», и — всё разрешено:

похмельный бред, предпразничная ломка.

В Боржоми превращается вино,

а хлеб — в табак распятого цыплёнка.

Погрязший в коллективной наготе,

не жалуйся на паводок короткий,

в котором жидкость — слёзы от детей,

и камбала с хвостом от сковородки.

Так время на мякине проведёшь,

когда вокруг — то свара, то парады,

съезжающая с крыши молодёжь…

И перепрятать косточку пора бы.

 

                                                   Водная жизнь

С пяток подоткнут и, с нежностью, матом укрыт

изобретённым для крепости духа при гуннах,

выйдешь во сне на футбольное пастбище рыб,

где корабли укачала волна на трибунах:

окунь играет, освистан закат за подкат,

жить поплавку две секунды и — в прошлое канет.

Место прикормлено, зря что ли боги за так

учат согласных мальков шевелить плавниками?

Мокрый обрывок вчерашней газеты прочти —

тина жильды нашу память сживает со света.

Лифчик заброшен, губами стальные крючки —

не разогнуть, значит пойман, и песенка спета.

Бьёшь комара — так мишень попадает в снаряд,

с плеском пощёчины, пятнышком новой свободы…

В женщину рядом лежащую вперился взгляд —

вот и войди в неё, словно в кипящую воду!

                                               Киммерийская лирика

Ах, буэнас ночес, пока не поймали вискайф,

пока не поймали за хобот «сексибо» шепчу.

Сошедший с ума Коктебель умещается в шкаф:

со всеми поэтами, джазом и даже Шевчук.

Здесь можно Фарида Нагима увидеть нагим.

Улитки скользят по щеке в виноградном дыму.

Поверь, ты когда-то не мне изменяла с другим,

а здесь и сегодня со мной изменяешь ему.

В репейных узлах присобачена к полу кровать —

решает её геометрию глупая плоть.

Никак не кончаются руки тебя обнимать,

застёжку заело, придётся по шву распороть.

Запутался шнур от наушников в пальцах ноги,

вселенное тело любимой — всё в звёздном тату.

Как в землю забитое, время стесняться другим:

нет правды в ногах значит ближе она к животу.

Весёлое тело любимой — такая игра,

две рыбины, ловим друг друга за хвост на мели.

Хрипит кофеварка под утро вдохнув комара,

в расшатанных мальвах брюзжат надувные шмели,

заносят в скрижали лавандовый опий, лафу,

покоцаный шифер в запущенном царстве морском.

Ты только не бойся гремящих скелетов в шкафу,

когда упираешься пяткой и тычешь носком!

Родилась и живу в Казани. Стихи пишу с детства. В 2003 году пришла в ЛИТО имени Марка Зарецкого.

Вместе с единомышленниками увлеклась художественным переводом с татарского языка на русский. В 2010 году стала лауреатом премии конкурса художественного перевода имени С.В.Малышева.

С 2012 года член Союза писателей Республики Татарстан. Публиковалась в журналах «Казань», «Казанский альманах», «Идель», коллективном сборнике «Галерея» и др.